Сибирские огни, 1967, № 8

Когда песня окончилась, Мигунский скрипучим, как у колодезного журавля, голосом спросил: — Кто придумал? Палата молчала. — Я спрашиваю: кто придумал? Ответил Колькин дерзкий голос: — Я придумал. Что, на губу... отправите? На сколько суток? Мигунский четким парадным шагом быстро прошел прямо к нему. За ним белой кучкой остальные. — Молодец! Таких у нас любят., — Но таким... от этого не легче. Что у него? —обратился Мигунский к Данилычу. Тот в ответ что- то забасил латынью, врачебным эзоповым языком. Но прорывались и обычные слова, и я понял: поврежден позвоночник, череп и еще что-то, а <; ногой совсем плохо. — Это вы о нем говорили? — Точно так! — Ясно. Вот что, молодой человек: вы находитесь в военном госпи­ тале, и тут принято говорить по-военному — коротко и прямо. Ногу у вас придется отнять. — Не дам! — Советую подумать серьезно. Сегодня ампутируем по колено. Зав* тра —выше. А послезавтра вообще уже может быть поздно. — Ну и пусть поздно. — Дело ваше. Пользуйтесь мирным временем. Будь война, я бы с вами пространных дебатов не стал разводить. Мигунский не стал осматривать и задавать вопросов, только мельком, глянул на температурную дощечку и двинулся к соседу, но его удержал Данилыч: — А нервы парня любо-дорого, Владимир Вячеславович. Лучшего и не найти. — Вы настаиваете? Хорошо, согласен. Возьмите подписку. И они пошли дальше. Обход закончился необычно быстро. На удивление всем, Мигунский на этот раз ни к чему не придрал­ ся, ни на кого не заскрипел. Похоже было, что ему хотелось как можно скорее уйти из нашей палаты. Неужели и у скрипуна сердце заговорило? Когда начальник со всей белохалатной свитой вышел, а пожилая няня Леонтьевна, оолегченно, быстро и мелко несколько раз перекрестив грудь: «Слава ге господи, пронесло!» —шмыгнула тоже в дверь, палата загалдела. Громче всех шумел дядя Митяй: Ты, парень, зря геройничаешь. Ни к чему это. Тебе облегчение хотят сделать, жизнь спасти. — Молодой. Обвыкнешь —еще танцевать будешь. Не выдержал и я: Коля! Так как же это? Ты понимаешь, на что идешь?! Понимаю. Сережа... очень даже понимаю... Меня ж на ку-со-чки поломало... Срастусь, как черт скрюченный... да еще без ноги Нет! Луч* ше уж сразу... каюк! . В палату вошел Данилыч и с порога громогласно пророкотал: Товарищи бойцы и командиры! Врачебное командование хирур­ гического корпуса за исполненную песню объявляет двенадцатой палато от лица службы благодарность. Назначена эта процедура не меныно трех раз в день. Слова переписать и передать в другие палаты Бородавки и рыжие кусточки у Данилыча радостно прыгали по лицу. Из своего угла Плотников сказал: 56