Сибирские огни, 1967, № 8

— Не все... с ослиными сюда попадают. Дядя Митяй обиделся и плюнул мимо плевашки: — Язык бы тебе, язви те, перебинтовать еще надо... В палате наступило молчание. Кто-то тихо застонал. Глухо забрякал колокольчик на чьей-то тумбочке. Я, после переклички с Колькой, совсем выдохся. Через какое-то время с его койки донеслось: — Ох. и скучных мужиков... сюда понаклали... Молчат, как рыбы. Касторки вам всем надо дать... Сразу бы ожили. — А тебе если ее подать —песни заиграешь, что ли? —проворчал дядя Митяй. — Можно бы и... песню, да запевал... не вижу. И хор хреновый. — Ишь, соловей-пташечка прилетел! — Ежели певун такой —запевай, подхватим. — Ребра не дают... а то бы...—Колька чертыхнулся, передохнул.— Сережа, а если... этому рыжему... встречальную сочинить, а? — С ума сошел?! Какие тебе сейчас сочинения. _ Вот именно —сейчас. Иначе совсем... скиснуть можно. Раздался голос Плотникова: _ Хорошая мысль. Правильно, Николай. Если Сергей отказывается, давай, бери меня в соавторы. Палата зашевелилась. Это было что-то новое. К полдню в палату вбежали озабоченные дежурные сестры и няни, начали оправлять постели, убирать лишнее с тумбочек — стало ясно, что врачебный обход приближается. Наконец, в полуоткрытой двери завид­ нелись белые халаты. Все головы на подушках одновременно отверну- лись к стенам. Баритон пограничника-комвзвода Васи типичным строе­ вым речитативом задал песенный вопрос: Солдатушки, бравы ребятушки, А кто ваши тэты? Вся палата дружно ответила: Наши тэты — белые халаты! Вот кто наши таты. На второй Васин вопрос: Солдатушки, бравы ребятушки, А где же мамаши? — палата не менее дружным хором заявила: А мамаша — овсяная каша. Вот наша мамаша! Уже с ехидцей и подковыркой Вася-спросил: Солдатушки, бравы ребятушки, А кто ваши жены? В ответ палата с особым удовольствием громыхнула: Наши жены — клизмы заряжены. Вот кто наши жены! Дальше следовали примерно такие же вопросы и ответы о солдатских сестрах и детках. Мне очень захотелось увидеть как на «встречальную» реагирует Данилыч, и я, нарушив договор, повернул голову и покосился на дверь. Но первым в дверях стоял не Данилыч, а сам грозный Мигун- ский. Голова невольно вдавилась в подушку. Попались! Будет разнос. 55