Сибирские огни, 1967, № 8
— Чтоб в концы концах друг по дружке пулять перестали да кровь мужицкую сдуру лить. За власть нонешню держались и хле<» сеяли. — А если власти не подчиняются? В лес уходят, банды создают? — Сманивают. — Кто сманивает? — Урядники да писаря, которы усы прежние посбривали. Вот с ими покруче б и надо. — Вот оно что... А Ступак? — Андрей-то? Тоже, сманутый. Озлился, что его к старшему бра тельнику пристегивают, вот и подался в лес. Как ни располагала к себе бабка, а чувство настороженности ме ня не покидало. Помнились слова Евсеича: «Классовый враг разные личины имеет».. Лишенка все-таки. Почему-то про Ступака не сказала сразу, а спохва тилась после прощания? Себя хочет выгородить? Ступака оправдать?* Или вместе какую-то провокацию затеяли? Я почти официально спросил: — А почему вы мне все это рассказываете? Флегонтихэ сразу осунулась, опустила плечи и укоризненно пос мотрела на меня: — Остерегаешься старухи? К тому сказывала, чтоб властям на се ле знатко стало. Может, и крови помене на пашни выльете. Пашне-тс» не кровь, а назем да зерно нужны. Иди уж! Я хмуро возвращался к себе: обнаглели бандиты — в самом селе- медпункт устроили. С Флегонтихой тоже осталось много неясного. Во рожит она, как будто и в нашу сторону, а вот почему все же ее лишили: голоса, так и не узнал. Помог разобраться председатель сельсовет» Волошин — начальник черемухинской самоохраны, спокойный, урав новешенный мужик с солдатской выправкой бывшего фронтовика,—не чета усть-каменскому Подлеснову. — Насчет медпункта —это ты зря,—сказал он.—Что Ступак за бегал, тоже известно. — Почему же не поймали? — От Пахомова указание поступило: заячьей охоты не устраивать. В одиночку без крайней нужды брать не торопиться. Пущай стабунят- ся. За Флегонтихой наблюдение идет. Старуха не вредная и даже на оборот. А тебе, раньше чем к ней идти, надо было со мной обсоветовать. Я обиделся: — А почему о таком указании ни я, ни Мордовцев ничего не знаем? Волошин замялся: — Как тебе сказать... Если б у нас такого разговора не зашло, и до сей поры молчать бы мне положено. Приказ-то секретный. Не для всех. Обида взяла еще сильнее: — Мы не «все», а посланы к вам, товарищ предсельсовета, в по мощь по политической работе! Волошин успокаивающе похлопал меня по плечу: — Ты в бутылку не лезь. Секретов от вас не держу. Но и языком лишнее болтать прав мне не дадено. А что к Флегонтихе на чай сходил,, теперь никуда не откинешь. Спросит кто. говори, жалобилась, мол, что голоса неверно лишили. Вот вроде по этой части с ей и разбирался. — А за что все-таки лишили? — Как не трудовой елемент. — Что-о?! Столетнюю-то старуху?! Кто, когда? 34
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2