Сибирские огни, 1967, № 8

Но раздумывать было некогда. Из сизого туманного расстила, появились верховые. Зазвякали привязанные к постромкам вальки, по полю понеслась мужицкая разноголосица. Рабочий день «Трудовика» начался. Начался с моего замечания: если семена нужно доставлять на поле до начала работы, то оставлять их без присмотра не положено. Прошло несколько дней. Я добросовестно с восхода до заката солнца, пешком и верхом, крутился на полях обоих низовских колхозов, в конторах правлений, давал всякие указания. Колхозные хлеборобы из уважения к моей искренней самоотверженности согласно кивали голо­ вами, но в конечном счете делали по-своему, и все получалось гораздо лучше, чем мыслилось мне. Но где бы я ни был: у плугарей или сеяльщиков или, чувствуя себя твердо и уверенно, проводил политминутку на станах в обеденный пе­ рерыв,—из головы не выходила старуха-лишенка, приходившая в цвет­ ном полушалке на артельную пашню. И однажды я выбрал время и по­ шел в верхний край Черемухова. На бесконечной, зеленой по обочинам, Долгой улице было по-полу- денному пусто. Лениво двигались куры, кое-где около ворот стайками копошились ребятишки. Бабы на огородах бродили в наклон около грядок. У кого спросить адрес? Глаза остановились на бледной пожилой женщине, понуро сидевшей на крылечке одного из домов. — Извините, где тут у вас бабушка Флегонтиха живет? — Пройди подальше немного, угловая изба по нашему порядку. — А не скажете, как ее по имени зовут, а то я только отчество знаю. Женщина задумалась. — По имени, говоришь? Дай бог вспомнить-то... сколь живу, кро­ ме как Флегонтихой, ее и не звал никто... Обожди, обожди... Бабка моя вроде Грипкой ее кликала. Агриппина, значит? Так тебе ее пошто? — Привет передать... В добротном, но уже запущенном доме никого не было. Я потоп­ тался около дверей и хотел уходить, но от бани навстречу вышла Фле­ гонтиха, с пучками травы в руках. Не выказывая никакого удивления моему приходу и не здороваясь, промолвила: — Заявился все-таки. А я уж думала, насчет тебя полную промаш­ ку дала... Проходи в мою боковушку. Гостем будешь. В боковушке, в небольшой комнатке, было чисто и опрятно. Икон не было. На одной из стен висели сохнущие пучочки трав и корешков, издающие терпкий густой запах. Окно выходило на огород, и в него было видно, как там две женщины делали гряды. — Дочери ваши? Флегонтиха, подвешивая принесенную траву на гвоздь, отрицатель­ но качнула головой: — Не-е, свойственницы дальние. Одна я кругом. Как голик бро­ шенный. — А родственники где? — Кои уж сколь годов поумирали, коих колчаки покантозали.^* Она помолчала.— Вот эдак, вот, милый. А я, значит, теперь лишенкой объявленная. Я хотел спросить —за что, но решил не торопиться. — А у вас, Агриппина Флегонтьевна, обиды нет? Флегонтиха внимательно глянула на меня: 31