Сибирские огни, 1967, № 8

художественно совершенные и идейно зре­ лые произведения. В действительности все было гораздо сложнее. Советская литерату­ ра, в том числе, разумеется, и литература сибирская, находилась еще в младенческом состоянии. Бросалось в глаза, например, в «Красных зорях», почти полное отсутствие художественной прозы, слабость ее по срав­ нению с поэтическим отделом. Во всех пяти вышедших номерах журнала, превращенно­ го с четвертого номера в ежемесячник, было опубликовано всего лишь несколько прозаи­ ческих вещей — и то, скорее, не рассказов, а набросков, миниатюр и пр. Страницы жур­ нала заполнялись общественно-политически­ ми и научно-популярными статьями, рецен­ зиями, историко-революционными и мемуар­ ными материалами. Г. Ржанов в статье «Через документы к воспоминаниям» рас­ сказывал о большевистском подполье в пе­ риод колчаковщины. А. Вечерний в несколь­ ких номерах публиковал свой очерк «Крым­ ская кампания (из записной книжки добровольца)». Здесь же печатались: днев­ ник колчаковского министра Пепеляева^ статьи о сибирской золотой промышленно­ сти, о пребывании Короленко в Сибири. В «Красных зорях» полностью появились и «Заметки о русской поэзии последив? лет». Валерия Друзина, представлявшие изложе­ ние его доклада о ростках поэзии грядущего. Из собственно художественной прозы на страницах журнала выделяются своей идей­ ной направленностью рассказ В. Друзина «Происшествие» и небольшие зарисовки И. Усова «Кустарники», «Лучи», «Плесы». Остальной беллетристический материал «Красных зорь» не выдерживает даже са­ мой снисходительной критики. Интереснее и разнообразнее по сравне­ нию с прозой был поэтический отдел журна­ ла. Разумеется, и здесь не все было полно­ ценно с точки зрения настоящего искусства, но важно отметить, что именно в то время началось творческое становление таких видных поэтов, как Д. Алтаузен, М. Скура­ тов, И. Уткин, И. Молчанов-Сибирский. Не случайно М. Скуратов, говоря о роли иркутского периода в своей творческой био­ графии, обронил характерное признание: «Уже в ту пору я написал и напечатал та­ кие свои «программные» стихи, как «Мос­ ковский тракт», «Таежные думы», «Сибиря­ ки», «Сибирская старь» (она же «Сибирская бась»), «Ангара», «Из байкальских карти­ нок», «Старый бродяга» и др., за которые мне не стыдно и теперь и не приходится краснеть; они надолго определили мою «си­ бирскую тематику», и я не стыжусь их теперь предлагать, при случае, издательст­ вам. И они неизменно, и даже преимущест­ венно перед некоторыми моими позднейши­ ми, безоговорочно печатаются и перепеча­ тываются»1. Поэзия исконного сибирского быта во всей его неповторимости и своеобразии, ‘ И з п и с ь м а М . М . С к у р а т о в а а в т о р у с т а т ь и (о т 25 с е н т я б р я 1965 г.)» суровое величие сибирских рек и таежных просторов, уходящая в прошлое бродяжья и каторжная Сибирь — вот атмосфера мно­ гих стихов М. Скуратова, придающая им особый колорит и поэтическую свежесть. Георгий Вяткин еще в середине двадцатых годов писал о нем: «У Скуратова — не толь­ ко современная Сибирь, он прекрасно чувст­ вует и глубокую сибирскую старь, и крепки, кряжисты, хороши и в самой тяжеловесно­ сти своей старосибирские его мотивы»2. Вместе с тем, поэтизируя свободолюби­ вую и трудовую сибирскую старину, воскре­ шая старые легенды и предания, поэт реши­ тельно отказывается от былой разбойной романтики Сибири, ее прежнего пути «раз­ бойного и кровавого». Одно из лучших ранних произведений поэта — «Московский тракт» — заканчивалось так: Н е х о ч у в о з в р а т а с т а р и н ы я, П о н о ж о в щ и н ы у п у с т ы н е й ,— Н о л ю б л ю с к а з а н ь я я б ы л ы е Т р а к т о в ы х б у я н о в - п о ч т а р е й 3. Иван Молчанов, выступавший в первых номерах «Красных зорь» под псевдонимом Олег Имов, в стихотворениях «Заброшен­ ный прииск», «Полустанок № 40», «В тайге», «Расплескалось зари золото» в чисто лири­ ческом ключе стремится решить тему рево­ люции и гражданской войны. Его постоянно привлекают образы борцов, коммунистов и комсомольцев, отдавших жизнь за револю­ цию. Правда, на первых порах автор не находит нужных поэтических средств для подлинно художественного воплощения сво­ ей темы. Как правило, образ революционера не обретает еще в его ранних стихах зри­ мых, жизненно конкретных качеств живой личности. Так, в стихотворении «В тайге» поэт рассказывает о том, что в таежной глухомани, вдали от города покоится безы­ мянная могила борца с царизмом. Изобра­ жено все это в таких тонах и красках: Т а м л е ж и т , в з е м л е с п р я т а н н ы й , К р а с н о г о в о с с т а н и я а п с с т о л ... Н а д н и м к е д р ы г о р д ы е Ш е л е с т е л и п о г р е б а л ь н ы е п есн и , Н а д э т и м с ы н о м го р о д а . О н б ы л н о в о г о в е с т н и к . И с т р у и л в о л н ы л а д а н а П и х т а ч з е л е н о -п о л з у ч и й , И з с о с н ы с м о л ы с л е з ы п а д а л и , С а л ю т о в а л и г р о м о в ы е т у ч ;4„ Нетрудно заметить, как сильная лирическая струя резко контрастирует здесь с абстракт­ ным образом «апостола» красного восста­ ния, о котором мы только и узнаем, что он был «сыном города» и «нового вестником». Но и по этим первым, еще не зрелым произ­ ведениям чувствовалось, что поэт идет к своей теме, верно угадывает ее очертания. Пройдет немного времени, и И. Молчанов создаст настоящие стихи о героях револю­ ции, такие, как «Военорг» и «Тридцать один», о которых критика отзовется с боль­ шой теплотой. «Иван Молчанов,— писал о 2 « С и б и р с к и е о г н и » , 1925, № 6, с т р . 190. 3 « К р а с н ы е з о р и » , 1923, № 5, с тр . 11, 4 « К р а с н ы е з о р и » , 1923, № 1, с т р . 8. 172