Сибирские огни, 1967, № 8

го обширную цитату из передовой критиче­ ского отдела: «Объявляя беспощадную борьбу штампу и лакировке в очерке, мы показываем ни­ же их наиболее ходовые и пошлые образцы. Многое из того, что читатель найдет здесь,— как бы устарело во времени. Но штамп и лакировка — явления непреходящие; отми­ рая в одних формах и возобновляясь в дру­ гих, они живут и борются в литературе так же, как и в жизни, ибо литература — один из важнейших и боевых участков борь­ бы классов. В «Беседах о ремесле» М. Горький, вспоминая споры с народниками, преклоняв­ шими колена перед мужиком, призванным якобы осуществить «правду-истину», расска­ зывает о стычке между некоей девицей и одним провинциальным журналистом-народ- ником: «Побледнев и сверкая глазами, она кричала, что народники пишут о деревне лампадным маслом...» Это не литература, а елеепомазание»,— задорно кричала она...» И когда в наши дни мы читаем повести, рассказы и очерки, в которых вместо живых людей по страницам книг бродят бесплот­ ные тени святых богатырей-ударников и стопроцентных, всегда стальных или желез­ ных большевиков, когда на глазах у нас пытаются «изображать Стаханова сказоч­ ным Бовой-королевичем, этаким лихим про­ летарским принцем, который рубает и ру­ бает до бесчувствия, за что его наградили полцарством, шубой соболиной и неразмен­ ным рублем»,— тогда мы вправе повторить гневный оклик, адресованный в свое время народникам: «Это не литература, а елеепо- мазание!» Отстаивая правду и жизненную конкрет­ ность наших произведений, мы объявляем штамп и лакировку в очерковой литературе злейшим бедствием и главной опасностью: потому что ш т а м п и л а к и р о в- к а —прежде всего, антипартийны, направ­ лены против острейшего оружия партии — самокритики, потому что ш т а м ц и л а к и р о в ­ к а — это приспособленчество людей, дале­ ких от пролетарского мировоззрения и скрывающих за штампом и угодливостью свое социально-политическое нутро, потому что ш т а м п и л а к и р о в ­ к а — это очковтирательство, за которое ра­ ботников хозяйственного фронта привлека­ ют к ответственности, потому что ш т а м п и л а к и р о в ­ к а — это клевета на полноценного и полно­ кровного человека социалистического обще­ ства, и, наконец, потому что шт а ' мп и л а ­ ки р о в к а — антихудожественны...» Вот какова была позиция горьковского журнала по этим важнейшим литературным проблемам! За передовой следовал большой памфлет Н. Изгоева, вместивший огромный конкрет­ ный материал: «Артабан и Трафареты». Здесь говорилось: «Одна из французских га­ зет объявила войну стершимся от частого употребления образам, метафорам, сравне­ ниям — «артабанизмам», вроде следующих: Хитрость — змеиная. Стар, как Мафуса­ ил. Сморщен, как печеное яблоко. Свеж, как роса. Бледен, как полотно. Влюблена, как кошка. Глупа, как гусыня. -Твердый, как скала. Большой, как слон. Невинен, как младенец. Неподвижен, как статуя. Скучен, как дождь. Верность пса. Гордость павы. Свежесть розы. Золотое сердце. Характер льва, твердость стали и т. д. и т. п.». Н. Изгоев перечислил многие трафаре­ ты, прижившиеся в советской печати: «Я бе­ ру газеты за 4-ое января,— пишет он.— Пе­ редовая «Соцземледелия», «Боевые задачи льняных районов нечерноземной полосы»: «яркая иллюстрация», «особого внимания», «вытравить косность», «поднять всю мас­ су», «замечательный почин», «сложнейшую основу»; «Рабочая Москва», фельетон Ря­ бова: «рабское бессилие», «яркой демонстра­ цией»; статья Г. Хохлова о Пушкине: «вы­ сокие образцы», «убедительные и яркие образы», «серьезная ответственность» (слов­ но бывает несерьезная ответственность!), «широкие полотна» и т. п.» Далее следуют обширные перечни совет­ ских артабанизмов. Они включают: «бурные аплодисменты, переходящие в овацию», «за­ мечательный почин», «высокие образцы» и пр. Н. Изгоев завершает свою статью таким обращением к собратьям-литерато- рам: «Надо сообща бороться с пошлостью речи, надо учиться, надо создавать новую славу родному языку. Ведь затравили же мы газетную шапку «Охрана труда, где ты? Завком, проснись!» Ведь убили же мы в свое время пресловутую концовку очерка: «Побольше бы таких вечеров,— говорили рабочие, расходясь по домам!» Слова спо­ собны ржаветь, покрываться потом, салом прикасавшихся к ним рук. Нужно беречь слова, нужно чаще менять одежду мысли, эпитеты, образы. Очеркист должен научить­ ся взвешивать каждое слово, как поэт». А на полях памфлета Н. Изгоева чита­ тель мог прочитать «поучительные цитаты» из Пушкина, Л. Толстого, Чехова, Флобера, Саши Черного и... из «Вечерней Москвы», которая заканчивает заметку о старшем пожарном Ване Печеночкине, любовно над­ раивающем недавно полученные в части ме­ ханизмы, классической фразой: «Побольше бы таких машин!» Памфлет Н. Изгоева обрушивался на словесные штампы. Следовавшая за ним статья Вл. Канторовича приводит 8 образ­ цов отработанных сюжетов: к ней в каче­ стве эпиграфа набрано четверостишие Фе­ та: «Сперва, меняя тип за типом, Клим для своих забавных од все типы заменил Ан- типом, так что Антил стал Антип-од». З а­ тем В. Викторов осмеивает погоню за эф­ фектными символами, своего рода на­ румяненный, утрированный стиль, как называл его ,еще Стендаль. Эта заметка, в свою очередь, сопровождалась поучитель­ ными цитатами из Аристотеля, Гете, Нико­ лая Остолопова (1821 г.), Бальзака. 164