Сибирские огни, 1967, № 8

И здесь, в институте, он был немедленно пленен учеными — от молодых до маститых. Пожалуй, нихого из гостей не встречали здесь с таким радушием. И никто из гостей ке оставил так много автографов и такой дружеской памяти, как Бидструп, на куске минерала он нарисовал голубя и расписался. Он прилетел в Новосибирск осенним вечером, почти ночью. И удивился: «Здесь так тепло?» В Москве в то время было холодновато, и первым ярким впечатлением от Сибири был, как это ни удивительно, наш, по его словам, «мягкий, чуть ли не тропи­ ческий климат». Мы удивились в свою очередь. Мы ждали «звезду». Рисунки Бидструпа знает весь мир. Он, в своем роде,— уникальное явление. В мире много знаменитых худож­ ников, но таких, как Бидструп, больше нет. Навстречу шагал высокий, худощавый, седой человек с добрым, задумчивым лицом, на котором все время' теплилась ласковая улыбка. — Мне хочется порисовать Сибирь,— тихо сказал он.— Это у меня получится? — Вообще —да. Но, извините, без... медведя? Бидструп рассмеялся. Медведи его не интересуют: он вдоволь начитался о них дома. Her, он хочет увидеть как можно больше людей — тех, кто за полвека Совет­ ской власти переделал суровую сибирскую землю. К этому юбилею он готовит книгу о нашей стране. Бидструп встретился с великим множеством людей — с академиками и порто­ выми грузчиками, с пенсионерами и домохозяйками, с шоферами и журналистами. И — рисовал. Рисовал своим быстрым, точным, веселым карандашом. И мог убедиться еще раз: известность, особенно такая, как у него,— груз довольно тяжкий. В его книге, которую он подарил мне, есть такой «автопортрет»: вот он на улице восточного города остановился порисовать ребенка и его маму. Немедленно собира­ ются любопытные. А через минуту вокруг уже человек двадцать, еще немного спу­ стя — бушует целая толпа. А Бидструп? Он с трудом, нагнувшись, выбирается из тол­ пы и, оглядываясь, убегает. «Это с натуры,— сказал он и улыбнулся.— Бывает такое...» В академгородке Бидструп с особенной радостью говорил о молодежи, о пер­ спективах Сибири. Он сидел на уроке в физико-математической школе. Рисовал ули­ цы городка, по которым спешили в институты ученые. Рисовал за пультом вычисли­ тельного центра лаборантку-бурятку. И приговаривал: «Столько молодых... столько молодых!..» На плотине ГЭС знаменитого датчанина узнали сразу. Растерянно оглянувшись, он принялся рисовать Обское море. Но куда там! Немедленно слетелись любители автографов и просто те, кому хотелось от души пожать руку такого человека. Его на­ перебой приглашали — на завод, в сады, к себе домой. И кто знает, может быть, он и поехал бы в гости, но его уже заметили рыбаки. Показывая здоровенных рыбин, они настойчиво звали Бидструпа к себе. Их расчет был точным: не мог художник оставаться спокойным, когда на его глазах эти сильные, плечистые люди с обветренными лицами тащили из Оби сети, полные живого серебра. Он быстро рисовал их, а когда рыбаки стали выпускать в Обь весьма солидных ры­ бин, удивился: «Что вы делаете?». — Пусть поплавают,— отвечали ему,— пусть дадут потомство... Эта, так сказать, «обратная рыбалка» немедленно оформилась в острый юмори­ стический рисунок, над которым долго хохотали рыбаки. Бидструп хранил невозмути­ мое молчание, улыбаясь одними глазами. Кто-то уже разжигал костер, кто-то собирался чистить рыбу, чтоб угостить дат­ чанина редким лакомством—«архиерейской ухой». Его бы не отпустили до вечера, но он робко напомнил: ему еще очень хочется увидеть сибирские сады. Он слышал, что это довольно интересная вещь — сибирские сады, ведь климат в Сибири, говорят, да­ леко не «фруктовый». — Значит, обрисуете Сибирь? — спросили на прощанье рыбаки. — Да,— сказал Бидструп.— Здесь так много прекрасных людей, что можно ри­ совать всю жизнь... 148