Сибирские огни, 1967, № 8

— Интересно...— задумчиво произносит Олег. — Что такое? — Ты обратил внимание, что на тропе совершенно нет свежих лосиных следов? Все отпечатки копыт старые, прошлых лет. Значит, лоси по Норской тайге начисто вы­ биты. Прав Дацко, ратующий за сокращение промысла! Отдохнув, по тропе пересекаем марь, и там,-в цепочках маленьких озер, ее теряем. Шарим по берегам озерков, но нигде не встречаем свежих признаков лосей. Для успо­ коения совести переваливаем сопочную гряду, снова выходим к водоемам и от них по­ ворачиваем к лагерю. На табор выбираемся уже под вечер. Там кипит работа. На обнаженном после спа­ да воды приплеске лежит'уже почти выдолбленная из толстого и длинного тополевого сутунка сверкающая белизной новая омороча. Емельян, раздетый по пояс, ловко долбит теслом, движения его собранны и четки. Анатолий убирает щепу. Увидев нас, Дацко обтирает пот и передает другу тесло: — Ты, Анатолий, опускай его плавно, с продергом, тогда и протес ляжет ровный. Одной силой такую тонкую работу не одолеешь. Он стоит, маленький и тощий, заботливо поправляя неверные движения здоровен­ ных рук товарища. Затем сбегает к нам. — Ну, охотнички, как дела? Сколько лосей на «ореховых» насчитали? — Плохи, Емельян, дела! — Я вкратце обрисовываю картину. Он пожимает плечами: — Не ново, об этом я давно знал. Умывайтесь поскорее — сегодня знатный обед! Купаемся в холодной Норе и, посвежевшие, садимся за стол. В мисках жирный свиной суп. Недоумевая, смотрю на Дацко: что, мол, за мясо? — Ты ешь, ешь, потом спрашивай!.. Олег морщит лоб: — Барсук? — Угадал! Видать, не зря охотоведческий институт кончал! — хохочет Емельян.— Казбек на той стороне задавил. — Суп исключительный! Не отличить по вкусу от обыкновенной свинины. Я не раз едал барсука, но всегда он отдавал терпким мускусом, а тут ни запаха, никакого при­ вкуса нет... ■ — Ты железу у основания хвоста видел? Так вот: добыл барсука — немедленно вырезай эту железу: в ней вся дурнота. Сразу не уберешь —запах по всей туше рас­ ползается. Лежу в спальнике... Уже стемнело, но с берега доносится ритмичный стук тесла. Утром встаем рано. Дацко с Анатолием до завтрака закапчивают отделку оморо- чи и, умывшись, садятся к костру. Олег дожаривает мясо. — Что же дальше будем делать? —неожиданно спрашивает Емельян и ерошит волосы.— Наверно, ребята, пришло время распрощаться: что мог, все показал, теперь наши тропки разбегутся. Из-за трех озеринок, что лежат у станции, мне смысла с вами плыть никакого нет, вам и Анатолий их покажет — я с ним о всем договорился, он вас и на дорогу к Глубокому выведет. А мне, ей богу, пора к Зинаиде Павловне. А наши стежки-дорожки наверняка еще сбегутся: соболей по снегу вам учитывать, тут уж без Емели и Казбека не обойдетесь! Молча завтракаем, потом помогаем Дацко грузить имущество и бочку с остатком бензина. Проходит десять минут, и серая омороча скрывается за поворотом реки. Прощай, старый следопыт!..