Сибирские огни, 1967, № 8
На табор возвращаемся рано утром. Нога у Олега почти зажила..В обед сверты ваем лагерь и отплываем вверх. Бегут навстречу суровые норские берега. Каждое плесо имеет свои особенености: то прижмутся к реке отвесные граниты высоких сопок, то раскинутся пологие берега с черной стеной темнохвойной тайги. На косах островов поражают огромные, хаотически нагроможденные горы наносника. Иные штабеля обструганных течением и камнями голых стволов елей, пихт и лиственниц достигают высоты двухэтажного дома. Какая же нужна сила паводка, чтобы наштабелевать такую массу деревьев! Дацковский «батрак» работает бесперебойно, на белогривых шиверах омороча поч ти не сбавляет хода, лишь на крутых сливах порогов -чуть-чуть дрожит, задерживается. Тогда Емельян ворчит: «Забуксовала? Сейчас побежишь!» И, подсунув в регулятор скорости обыкновенную спичку, заставляет судно бодро тряхнуть носом и лихо проско чить опасное место. В устье речки Смелихи минуем одинокий пост метеорологической станции. Это предпоследний жилой пункт в бесконечной норской дали. Очередная остановка — избушка Дацко в устьевой части реки Моима. Там предсто ит проверить запасы ондатры на озерах и учесть на контрольной площади численность копытных. К месту добираемся на второй день. Сильно парит; на западе у хребта Джагды показывается край черной тучи. .Емельян беспокоится, заботливо укрывая мотор брезентовым чехлом. По тайге бьют порывы ветра. С высокого яра, на котором выстроена избушка, видно, как клонит ся молодой лиственничник; тревожно шумят старые ели, трепещет нервная листва осин. Перетаскав под навес весь груз, мы с Олегом осматриваем вместительную избуш ку. Молодец Дацко! Все у него построено умно и рационально. Объемистые сени заме няют склад; взамен железной печи сложен глинобитный камин с духовкой, два окна пропускают достаточно света, нары застелены медвежьими шкурами. Словом, в такой избушке можно припеваючи жить зиму. И вот уже по крыше барабанят первые тяжелые капли, а через пять минут с черного неба льются потоки. Мы уходим в избушку. В сенях скулит Казбек. — Отпусти, куда он денется? — просит Олег. — Уж больно хитрый, боюсь, как бы промышлять не утек! — Качая головой, Емельян все же отстегивает с цепи кобеля. И тот, крутнув хвостом, вбегает в избушку, по-хозяйски обнюхивает каждый угол и, облюбовав место под нарами, укладывается. Под шум дождя на мягких медвежатинах спится крепко, и я бы, наверное, спал до утра, но очнулся от лая собаки. Темно, звенят комары, рядом посапывают мои спут ники. В открытую настежь дверь сереет стена тайги. Казбек осатанело гавкает где-то за рекой. С нар вскакивает Емельян. «Медведя держит»,— скороговоркой шепчет он, по спешно натягивая сапоги. Схватив ружья, выходим на улицу. В лесу черно, как поздней осенью, моросит мелкий дождь. Собака, кажется, в мысу, недалеко от берега. Осторожно спускаемся к реке и. присев под яр, ждем. Дождь усиливается. Пойдем, однако, досыпать. В эдакой черноте все равно ничего не сделать,—• шепчет Дацко. -Казбек возится с медведем-до рассвета, а я долго, еще ворочаюсь и уже под утро забываюсь тяжким сном... — Завтрак готов! — трясет меня Олег. Утро солнечное, тихо, уже начинает парить. У костра растянулся в мертвецком сне кобель, рядом Емельян возится с сетками. Позавтракав, расходимся разными маршрутами: Олег отправляется на рекогнос цировку в правобережную тайгу, мы с Д а ц к о - з а Моим, на его знаменитые озера. — Спиннинг не забудь,— предупреждает он. Лродравшись сквозь прибрежные кустарники и заслон густых трав, оказываемся «а ровной лиственничной гряде. Находим умятую площадку - следы ночной дракил трава растрепана, кустарник поломан. Видать, бой Казбека с медведем был упорный! •Кобель скребет ногами землю и сердито рычит. 13ч
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2