Сибирские огни, 1967, № 8

Сижу на кочке у самой воды, укрывшись в осоке, слушаю птиц и наблюдаю эа жизнью на озере. Сегодня мы обследовали второй водоем — поселений ондатр ока­ залось еще больше. Теперь задача: подсчитать численность зверьков в отдельных семьях. .' ' Жар спал, над водой—клочки прозрачного тумана. Жизнь замерла. Вторая поло-1 вина июня — время, когда большинство животных занято воспитанием потомства. От­ гремели веселые брачные игры, не слышно задорных посвистов кроншнепов, страстного шамканья селезней, токований бекасов. Косули и те приумолкли. Темнеет... В прибрежных листьях кубышки возятся караси, чмокают, булькают. На средине озера, блеснув чешуей, с плеском выскакивает какая-то крупная рыба... За спиной легкий вздох. Тихонько поворачиваюсь: в пяти шагах стоит косуля, к ее ногам жмутся два рыженьких теленка, от роду им не больше недели, но они уже вполне самостоятельны, комично копируют каждое движенье мамаши, прядают розовы­ ми ушами, таращат глаза и топают тонюсенькими ножками. Косуле что-то, видно, не нравится в моей согнутой фигуре, она хмыкает и, косясь,1 уводит семейство в лес. Откуда-то появляется таежный гуменник. Он долго молчком кружится над озером, потом спускается в тупик и призывно гогочет. Всплеск... Вскидываю глаза: на ближай­ шей кормовой площадке сидит старая ондатра, грызет корешок. , Вторая плывет с той стороны озера, ныряет, появляется у площадки и нетерпеливо плещет, голым хвостом. За короткий промежуток на трех кормовых площадках насчитываю восемнадцать зверьков. Неожиданно, почти рядом, гогочет гусь. Шелестит осока, у самого берега проплывает’ выводок. Впереди гусыня, за ней семь штук гусят-пуховиков. Они на редкость подвиж­ ны, не хуже утят шныряют по густой траве, схватывая насекомых. Слышен Ответный гогот: из прибрежных зарослей появляется гусак. Супруги любезно встречаются, о чем- то долго 'говорят, кивают, и счастливое семейство скрывается за мыс’ом. В тупике на гриве вспыхивает пламя костра: вернулся Емельян. Он вечер сидел на берегу первого озера. Тихонько по кромке гривы иду к лагерю. Нахлебавшись ухи, лежим у костра, слушаем ночные шорохи. — Скажи, а почейу по Альдикону совершенно нет ондатры? Емельян усмехается: — Не место ей там. Все озера и старицы по Альдикону очень мелкие, каждую зиму до дна промерзают. Вдобавок, озера бедны и кормом.—Он подправляет под боком подстилку.— Правда, сперва там начали появляться ондатры и понемножку плодились. Но... пожрали всю водную растительность, оголили озерины, пришлось с голодухи на животную пищу переключаться,— ракушки ели, рыбу,— ну, и начали дохнуть. К тому же той беде во многом и наши морские шабашники помогли: на больших озерах под корень зверьков выловили.—Дацко поморщился.— Вообще надо сказать, как Альдикои- ский, так и Норский район бедны, очень бедны ондатровыми угодьями. — Кстати, ты сам-то видел, как ондатра поедала рыбу? , — Сколько раз! Особенно она ротана обожает. Не слыхал о такой? ■— Слыхивал. Невзрачная рыбешка: и на бычка похожа и на_ налима. — Милый!.. Да то не рыба, а чудо господне! Лето живет, в илу копается, жрет всякую козявку, ведет себя как обыкновенная рыба. Зима заступает, ротаны сбиваются в стаи, и нет, чтобы в ил зарыться или в глубокие ямы уплыть, как положено настоя- щей рыбе,— нет, прижмутся к ледяному потолку и стоят, ждут, когда их самих в лед вморозит. Так и зимуют. Весной ротаны оживают, точат дырки, пробьютсй до грунта и снуют, ловят в илу всякую тварь. Днем ползают, словно змеи, извилистых дорог по грунту понаделают, а как холод ночью придет, они в гнездо собираются,- стиснутся и сг!ят Этой породе никакие морозы и загары не страшны... ^ ( Емельян налил в кружку чаю, отпил и посмотрел на восток. , — Подремлем малость? , — Пожалуй, пора... , , . р 133