Сибирские огни, 1967, № 8

Чю же все-таки произошло? Нужно проверить. Успокоившись, Емельян переводит затвор винтовки на предохранитель и, осто­ рожно положив ее в лодку, берется за перемет. — Гляди!.. Последний перед грузом толстый крючок сломан, д ^ адо же такомУ случиться! Силища-то, а? Сталь не выдержала! — сокрушается После неудачной ловли завтрак протекает вяло. Молча хлебаем уху, то и дело поглядывая па злополучный омут. — Видал на своей жизни водяных чертей,— ворчит Дацко,— но, ей-богу, такого не встречал. Тайменише был никак не меньше полутора метров! —Вздохнув, снимает с углей сковородку с жареным мясом. — А это откуда взялось? — удивляется Олег. — Ночью черт приволок! — смеется Емельян. — Нет, я серьезно спрашиваю. А я тебе серьезно и отвечаю. Ешь да помалкивай! Все равно правды не узна­ ешь, шутит Емельян, бросая обглоданную кость белоногому псу Казбеку, пристегну­ тому на толстую цепь к краю палатки. Этот могучий темпераментный кобель отличается незаурядным умом и коварством. Мы взяли его для учета белки и давно раскаялись. Он азартно гоняет косуль, превосходно разыскивает утиные гнезда и... презрительно отворачивается от беличьих тайн'. Удержать разбойника может только толстая цепь. Спустя полчаса берем ружья и спускаемся к лодке. Омороча легко проскакивает злой порог. Плывем по Норе километра три, затем сворачиваем в узкую протоку, а из нее— в какой-то глубокий и прямой ручей. В густом кустарниковом лабиринте Емельян ведет лодку осторожно и вскоре пристает к отлогому берегу. — Однако выставим пару сетенок?.. — Что ж, давай! Он вытаскивает из брезентового мешка снасти. Я укладываю ловушки и ныряю за ним в гущу спиреи, шиповника и крушины. Продравшись сквозь чащобу, выходим к озеру. Серповидный водоемчик длиной метров с сотню, а шириной около двадцати. На водном стекле нет никакой растительности, лишь по берегам ершится реденькая осока. Вода мутная, напоминает чайные ополоски. «Какая к черту тут может быть рыба?» — вспоминаю я богатые озера Прииртышья. Дацко срезает прут и привязывает ,леску. — Проверим, есть ли гольяны. Коль эти разбойники окажутся, значит, и караси живы. Насадив червяка, он забрасывает удочку. Через минуту поклевка, и на крючке тре­ пещет крупный гольян. — Порядок! Теперь будем сети ставить. — Почему ты гак странно определяешь? Емельян насмешливо косится. — Ничего, дорогой, странного нет. Если гольян живет, следовательно, озеро 11:1 зиму насквозь не промерзало, а значит и караси сохранились. Запомни: гольян никогда в промерзаемых озерах жить не будет, там только ротан сохраняется. Солнце немилосердно печет, так бы и окунулся в воду. Словно угадав мое же­ лание, Емеля спрашивает: — Побродить не желаешь? Тогда валяй! Перехожу озеро вброд: максимальная глубина — по грудь, дно илистое, но чистое, без коряг. Быстро раскидываем две крупноячеистые сети и мою «паутинку». Пока си­ дим на берегу и курим, над «паутинкой» уже играют поклевки. Лезу в воду и к удив-1 1 Г ай но — гнездо белки, сплетенное из мха и лишайника. 9* 134