Сибирские огни, 1967, № 8

•— Спокойной вам ночи! — И вам тоже! — Хорошие видеть сны! ч Дети уже спали. Жена Юзефа растянулась в своей клетушке. Охти, а про молитву я и позабыла! — воскликнула она.—До того обалдеешь, что даже о боге не вспомнишь! , Помолись, мать, и за себя, и за меня, и за всех нас, мне уже тяжело вста­ вать,— сказал ей муж. Монотонный шепот молитвы мешался с храпом. Юлек стянул с себя рубаху и в брюках лег возле Марты, а Марта возле матери, все на бок, потому что не хватало места, чтобы растянуться на спине. Когда он коснулся головой подушки, стук колес резко усилился, зашумел в ушах, не давая заснуть, потом, однако, словно стих, сменил­ ся однообразным перестуком, похожим на рокот соломорезки. Юлек глянул в небо, усеянное звездами, как парадная конская сбруя серебристыми бляшками, и сомкнул веки. Он еще не заснул, а уже перед его глазами начали возникать какие-то картины: толпа людей, до невероятности напоминающих обитателей фольварка, среди которых были также Теодор и Влодек в английской военной сорочке: лица их стали расплы­ ваться, таять, пока в конце концов все не провалилось в темноту... Марта не спала, прислушиваясь к храпу мужчин. Перина сдвинулась в сторону, и девушка рукой касалась твердой доски пола. — Мама, ты спишь? —спросила она. — Как раз засыпала. — Мне охота поговорить. — Что тебя донимает? — Я теперь вовсе не уверена, что там будет так хорошо, как мы ожидаем. Мне в это трудно поверить. Когда я смотрю на все окружающее нас сейчас, то как-то не могу поверить, что там будет хорошо. Такая резкая перемена! Да для этого чудо, наверное, должно случиться! • В горячей воде ты купана, легко загораешься и быстро остываешь! Если бы там было прекрасно, то здесь не было бы так плохо; это же невозмож­ но, чтобы в одну секунду все переменилось и вагон превратился в белый дом, в город, полный людей и всего другого. — Кто знает, может, это специально устроено, чтобы человек почувствовал себя более счастливым. — Мне как-то трудно в это поверить. Я уговаривала ехать, потому что там тоже было плохо, но уж и не знаю, правильно ли я поступила. — Не скоро ты будешь знать, правильно ли> поступаешь. По правде говоря, чело­ век никогда этого не знает. — А ты думаешь, как там? — Я теперь совсем не думаю, просто хочу туда доехать и об этом только и болею, а после, когда мы будем на месте, подумаю о других вещах. — Ты говоришь, как будто во всем уверена. — Вовсе нет, я только спокойна. Ведь то, что я должна была сделать, я сделала и знаю, что все то, что будет нужно, тоже сделаю, разве что... — Разве что? — Откуда мне знать? Лучше всего выспаться; когда выспишься, иначе на мир глядишь. — Я, наверное, сегодня не усну. Был момент, когда мне хотелось бежать из этого вагона. — Ох ты, завела свою песню! Ты думаешь только о себе, а о матери, о семье — никогда! — Да нет, мне просто пришло в голову. — Послушайся моего совета и постарайся заснуть, я тоже едва держусь... Марта минуту полежала молча, дождалась, когда мать начала дышать равномер­ но, и встала. В потемках "на обходила тюки. Охотней всего она сейчас прогулялась бы; 117