Сибирские огни, 1967, № 8

Девушка стояла на мосту с высоким парнем. Их расплывчатые силуэты сейчас слились в одно темное пятно: они целовались. — Наверно, с новым учителем из деревни,— догадался Юлек. Лягушки пронзительно квакали в воде, покрытой зеленой ряской. Со стороны невидимого сейчас леса веяло теплым ветром. Было душно. — Марта!— позвала Маевская. Та вдруг отскочила и тотчас принялась как ни в чем не бывало что-то говорить своему кавалеру, будто она все время была поглощена только разговором. Говорила ока вполголоса, и мать не могла разобрать ее слов. — Марта! Иди сюда, у меня важная новость. — Сейчас иду,— ответила девушка. Маевская с сыном вошли в свое жилище. Мать сразу взялась готовить ужин. Положила на сковороду мелко нарезанное сало, а потом, когда светлые кусочки по­ бронзовели и перестали скворчать, прикрыла их оставшейся с обеда картошкой. Рядом со сковородой поставила кастрюлю со щавельником. Сухой мелкий хворост, собран­ ный после недавнего вихря в старом монастырском парке, горел чистым, высоким пла­ менем. Железная печурка покраснела от жара. В комнате нечем было дышать. — Опять у нее ужин остынет,— сказала Маевская. Марта не шла. С тех пор как ее выдворили из монастырской гимназии, она явля­ лась домой только на обед и на ночь. Школу, эту она начала посещать сразу после освобождения.. Программу первого класса прошли в ускоренном темпе, всего за не­ сколько месяцев, и после наполовину сокращенных каникул начали следующий учебный год. Вскоре после этого Марта перестала быть ученицей, так решила настоятельница, хотя Маевская от имени дочери клялась, что та исправится, и усердно выражала свое сокрушение, дважды во время разговора поцеловав монахине руку. Мы и так проявили много терпения,— сказала настоятельница.— Марта с са­ мого начала вела себя вызывающе. Обнаруживала чрезмерный интерес к греховным вопросам и повышенную возбудимость. Я сама как-то поймала ее во время перемены, когда она откалывала на учительском столе какой-то дикий необузданный танец. Со­ чувствую вам, но что же я могу! поделать? Я отвечаю за судьбу и воспитание всех де­ вушек, доверенных нашей опеке. Их благо должно быть принято во внимание прежде всего. Буду за нее молиться,— прибавила под конец монахиня,— быть может, господь переменит ее характер. — Вам надо как можно скорее засадить ее за работу,— добавила тогда сестра Эмилия.—Иначе на нее управы не будет! У девушки все в голове колесом идет! После этих слов Маевская отступилась; надежд больше не было. Визит к настоя­ тельнице, она испросила лишь затем, чтобы загладить в монастыре неприятное впечат­ ление от того, что произошло не так давно на лугах. Луга эти тянулись сразу за Старой Пысьей. Поделенные валами, они образовы­ вали ровные квадраты. Раньше это были рыбные пруды, но в один год все карпы по­ гибли от эпидемии; они плавали кверху брюхом, так что на воде было белым-бело. Обитатели фольварка ездили на лодке и выгребали дохлую рыбу. После, этой эпидемии сестры велели спустить воду из прудов в Старую Пысью; позднее землю здесь осушили и превратили в луга. Илистая почва быстро заросла буйным клевером и травой. Сено­ косы на бывших прудах устраивали по два раза в течение лета. Когда трава немного подсыхала и бабы сгребали ее в копешки, луга оживали Они становились местом тайных свиданий девушек из монастырского интерната и парней из ближнеи деревни. Почти все время девушки проводили в помещении, и только раз в день под надзором послушницы их выводили на послеполуденный перерыв в парк Тогда-то чаще всего и происходили побеги. Поскольку по окончании прогулки опе­ кунша не могла досчитаться учениц, сестра Эмилия появлялась в хозяйственных по­ стройках вместе с несколькими молодыми монахинями и устраивала облаву. Людям из фольварка в таких случаях приказывали покинуть хлевы, и все сообща, лавой дви­ гались на луга. Девушки, однако, вовремя удирали. Даже распознать их было нельзя так ловко они маневрировали между копнами.