Сибирские огни, 1967, № 7

на покупку билета, но никто не расходится, неизвестно еще чего-то ожидая. С наступлением сумерек по вековечной, еще с каторжных времен, привычке ставни у домов наглухо захлопываются, перепоясываются наискось толстыми железными полосами накладок, стены прокалыва­ ются прикрепленными к накладкам штырями и изнутри закрепляются поперечными чекушками. И улочки слепнут, глохнут в своей относитель­ ной неприступности. Но застывшие привокзальные очереди приземистых домов-близне- цов уже взламываются клиньями высоких'заборов из свежераспилен* ного теса. И за этими заборами вырастают корпуса каменных зданий с ши­ рокими светлыми полосами окон и играющими в них солнечными зай­ чиками. В этих кварталах остро пахнет олифой и свежей стружкой, повсю­ ду следы извести и цемента. Колька и я стоим ранним утром на другой стороне улицы и любу­ емся на новый дом с четырьмя стеклянными поясами сплошных окон. — Хо-ороша избенка, а? — А это что еще за диковина? На заборе, огораживающем стройку, во всю его длину чуть не в пол­ квартала— огромная афиша, а на ней саженными, режущими глаз, оранжевыми и черными буквами: «От г о л о в ы до х в о с т а » . Ниже помельче: «Обозрение сегодняшних дней. Показ сибирского Пролеткульта.» — Д-да! Великовато обозрение. Еле-еле забора хватило.— Колька дернул плечом, сердито потер ладонью подбородок — с ямкой-«лодоч- кой» посередине.—А вот посмотрим, много ли у них — в этой голове и какой длины хвост. Послезавтра они у нас выступают. У нас —это в нашем новом клубе, которым мы все по нраву гор­ димся. Серокаменный красавец-дворец вырос совсем недавно над песча­ ным оврагом, со своим огромным ступенчатым угловым крыльцом, многостворчатыми высокими дверями, массой комнат, великолепным зрительным залом и сценой, на которой часто выступает наш драм- коллектив. А Колька —помощник главного режиссера, любимого всеми доб­ рейшего Дим Димыча. Но таких должностей у него не одна. Колька работает массовиком клуба. А это значит — верховодить сразу в десятке кружков, организо­ вывать диспуты и литературные суды, быть запевалой на занятиях по хоровой декламации, редактировать и выпускать ежедневную стенную газету, бывать в заводских цехах, крутиться волчком с раннего утра до ночи, да еще и ругаться, на что никак не хватает времени. И я тоже каждый день, не успев толком отмыть от тавота руки, чуть не через весь город бежал в клуб. До поздней ночи в нем было шумно и весело, кипели горячие споры и из огромных окон его верхних этажей широки­ ми прожекторными полосами падал свет туда, через овраг, на крыши запечатанных наглухо деревянных домишек. Нередко отчаянно спорили и мы с Колькой, в частности, об оформ­ лении наших будущих спектаклей. Я был за «конструктивные» декора­ ции; Колька считал, что хотя делать на сцене «все как в жизни», конеч­ но, ни к чему, но и нагромождение лестниц, кубов и каких-то нарочито скособоченных площадок— это уже перехлест в другую сторону. И вдруг эта афиша. Интересно, что выдумали пролеткультовцы? 6