Сибирские огни, 1967, № 7

На Яшкин выпад мы залились дружным хохотом. Из глубины куз ницы вмешался Никодим Аверьянович: — Насчет налога ты, парень, зазря, ни к чему пустомелешь. Ви дать, холостой, в домашности еще не смекаешь. А в ей, в домашности- то, самый нагрев и бывает...—И он с грохотом повернул какие-то ку ски железа. Я подмигнул Саше Хахилеву: «Видать, у Аверьяновича этот «на грев» частенько случается, если так железом загремел». Но, наверное у женатого Саши тоже бывали уже домашние нагревы, и он, как бы заметив подмигивания, хмуро отвернулся. Зато заметил Евсеич и Яшки переключился на меня: —• Нечего в подмигнушки играть. Не. на вечерке. Хахилев тебе девка. Ты вот лучше ответь: где у крестьянина тыл, когда он на паш ню как на бой трудовой едет? — Как где? В амбаре с семенами, на дворе... — Вот и ты вроде Якова. Амбар да двор само собой, а самая ты ловая опора — баба с ухватом у печи. Есть что и в чем из печи горяче вынимать, значит, и сам, и ребятишки сыты, и настроение боевое, и же на довольная. А ежели, к примеру, у бабы и есть из чего еду изгото вить, а на вооружении один ухват остался? Как тогда в тылу-то, дума ешь, спокойно будет? — Значит? — Значит, нечего из себя героев — главных мастеров строить, а Шурину мастерскую на смех поднимать. Ее бригада очень даже боль шое'дело делает. Так-то вот. Только после этого поучения нам стало ясно —о чем в последние вечера между «жестяным бригадиром» и Евсеичем велись шепотом ка кие-то переговоры. Начинались они с технических вопросов, а в конц в голосе Шуры слышались просящие жалобные нотки и доносилось н сразу сдающееся кряхтение скуповатого политрука. Потом спорящая пара шла в командирский уголок, и там открывался деревянный сун дучок Евсеича. По довольному, ухмыляющемуся лицу Шуры было вид но, что она опять что-то выцыганила. Евсеич, идя из кузницы, по-стариковски бунчал под нос: У \ — Надо нам, Сергей, сегодня маршруты и группы окончательно определить, а завтра и в разъезд.—Он-остановился, взял меня за пле чо и хитровато глянул в глаза: —А выходит, товарищ начальник, Нико- лай-го не так уж неправ был, ась? Доведется нам признать. Во мне еще не прошла обида за отказ поговорить один на один: — Что ж, с поклоном к нему извещать побежим: правы оказались, ваше величество, простите дураков неразумных и продолжайте так же и впредь именовать?! Он только этого и ждет. Пускай он первый по­ клонится. А там видно будет. — Ну, кто первый начнет, не так уж и важно. — Для него важно. — Все зависит, Сергей, как разговор повернуть... Так, споря, и дошли до дома. После сытного ужина у всех насту­ пило умиротворенное состояние. Когда убрали со стола посуду и пере­ курили, Евсеич сказал: Сергеи, открывай собрание. Помитинговать перед разъездом нужно. Не успел я окончить объявление о повестке собрания, как из даль­ него угла подал голос Колька: — Прошу слово до основного вопроса... вне повестки. Ребята ожидающе напружинились. Я спросил: 72