Сибирские огни, 1967, № 7

лится. Иди-ка лучше ребятам почини что, если у кого лопать продыро- ватилась, или там картошки им навари поболе. Ужинать придут — двух чугунов не хватит. Шура с увлечением стала ковыряться в переметенных снегом ку­ чах железного хлама, а Лена, упрямо сдвинув брови, пошла ей по­ могать. На улице оказались и еще трое: Степа и Васенька под руковод­ ством Кольки составили разборочную бригаду. Вооружившись гаечны­ ми ключами, бородками и зубилами, они смело двинулись к покалечен­ ным плутам и двум сеялкам. Но отвернуть заржавевшие, холодные, пристывающие к пальцам гайки или выбить сломанный болт оказалось не так просто. И первым опозорился бригадир. Слишком напористо вступив в борьбу с неподатливой гайкой, Колька трахнул вместо зубила по руке и замахал ею, окропляя снег красными бусинками. Запустив со злости в сугроб молоток, он, грубо выругавшись, пошел с кузнечного двора. За ним рванулась Лена: — Коль, Коль! Дай я тебе хоть перевязку сделаю, смотри, сколько* крови бежит!.. Но Колька, не оглядываясь, зашагал по улице. В кузнице притих перестук молотов. Из распахнутых дверей все молча смотрели в спину уходящему Кольке. Нарушил молчание Ни­ кодим Аверьянович: — Видать, парню работенка не по нраву пришлась,— и прикрик­ нул на нас: —Чево рты пораззявили?! Давай, де-елай! ...Ужинали молча. Каждому после такого необычного трудового дня хотелось что-то сказать, над чем-то посмеяться, но настроение бы­ ло подавленное. В полупустых комнатах кулацкого дома, занятого агитколонной, слышалось только угрюмое сопение ребят да глубокие вздохи Шуры Смуровой. Первым не вытерпел Вася Пикалов. Тихо, ко внятно он выговорил одно слово: — Обсудить! Все повернулись к нему, а Васенька твердо повторил: — И осудить. За то, что... опозорил.—И резко кивнул головой, будто поставил тонким длинным носом восклицательный знак. Все ждали, что кто-то должен начать говорить именно об этом. Но оттого, что первым заговорил мягкосердечный Васенька, каждому стало стыдно за свое беспринципное молчание, и молчание продолжа­ лось. Пикалов недоуменно обвел всех глазами: — Что замкнулись? Неправ? Мирон Евсеич, разве я неправ? Сидящий в голове стола Евсеич тоже, как-то не по-всегдашнему, пе­ редернул дужку очков: — А это, ребятушки, сами решайте. Я тут никакой директивы вам давать не буду. Сразу же со своего места поднялся Хахилев: — Сами, так сами! Градов, слазь с полатей! Доски на полатях заходили ходуном, и сверху на нас свесилось- злое лицо Кольки: — Мне и тут удобно. Приподнялся Гошка Горбатов: — Я под ним сейчас доски раздвину — сразу вывалится. Еще уверенный в недосягаемости и незыблемости своего авторите» та, Колька в ответ презрительно фыркнул: — Может, дружка в помощь возьмешь? 63 '