Сибирские огни, 1967, № 7

Люди стали расходиться. Яшка мне вслед закричал: — Сереж, ты куда? Пойдем ко мне. Чайку попьем, об Евсеиче и Кольке расскажешь. Я ж ни черташеньки не знаю, как вы там... Но оставаться сейчас с Яшкой было еще хуже, чем нюхать самогонный дух в доме тетки Парани. Я неопределенно ответил: «Еще увидимся...» — и зашагал догонять хозяйку. В доме нас встретили песнями. Хозяин и ямщик сидели в обнимку и, перебивая друг друга, горланили всяк свое. Ямщик боевито пел: «Все пушки, пушки грохотали, трещал наш пулемет...», а хозяин совсем неве­ село выкрикивал: «И пить будем, и гулять будем, а смерть придет — помирать будем...» Тетка Параня охнула и присела у порога: — Ирод окаянный! Тебе ж на собрание, а он гулянку устроил. Хозяин по-пьяному хитро приопустил бровь: — А может, для того, чтоб ты заместо меня пошла. Все одно — обед­ ня одна и один молебен служат. Не мешай. Ии-ех! И-и пить бу-удем, и гулять будем!.. Я помог хозяйке погрузить певцов на печь. Сели пить чай. Подавая стакан, тетка Параня как бы вскользь полюбопытствовала: — А наш полномоченный знакомый вам, видать? Я опять не смог сказать правду. — Так, встречались. Хозяйка потеплела и разговорилась: — Старший-то Ступак, Егор, мужик спокойный, упористый. Станет на своем — бастрыком не своротишь. Сам пашу, сам и ем. Андрей у них тоже до пашни въедливый, но похарактерней будет. А тут, как голоса лишили да в холодную посадили, совсем распалился. — Куда, куда посадили? — В анбар. На замок. Для остуды. Чтобы поперек не вставал. А как вырвался, сразу бабе: собирай! На стройку в Кузбасс уйду. А то с Гриш­ кой на одной подводе увезут. — Ушел? — А не то нет? Три дня как ушел. Полномоченный Мордовцев, зна­ комый ваш, по соседям все бегал: куда да куда девался? А его и след простыл. В Кузбасс, не Кузбасс, а нету Андрея. Может, озлобился и это... в леса подался. Гуртуются там которые... •— Кто гуртуются? Спохватившись, что сказала лишнее, тетка Параня потащила подо­ гревать самовар и уже от печки ответила: — Всякое болтают...— Прислушалась к несущемуся сверху мужиц­ кому храпу и сокрушенно покачала головой: —А мой-то все молчит. Знай самогонку глушит. Только пьяный язык и развязывает. Уезжать, пока хоть немного не проспится ямщик, в такой мороз нельзя. Да где-то в душе я этой задержкой был даже доволен. Спешить с явкой в штаб, в особенности после виденного, совсем не хотелось. На собрание мы с теткой Параней опоздали. Но в школьном классе было не густо, и место нам нашлось. Пупышев, сидя за столом президиума, держал речь: — ...На этом и закончим. Всю зиму вас приговаривали. Теперь ко* ротко и без разговорчиков: кто за вступление всем вашим Буланкино в колхоз «Трудовой зачин» — поднимай руки. Кто-то из дальнего угла подал робкий голос: — Надо б дома, в семье обсоветовать. — Хватит! — Пупышев грозно глянул в угол.—Насоветовались. Кому еще старое мерещится — могут выйти. Без них решим. 61