Сибирские огни, 1967, № 7

— В улице-то чо деятся, Параня! Ступака грузят! —увидела за столом посторонних и замялась. По глазам и всему виду вбежавшей было ясно, что новость не из приятных, но хозяин взял себя в руки и медлительно проворчал: — Чего всполошилась? Грузят и пущай грузят. Нас не касаемо. Соседка смутилась и с запинкой начала было оправдываться: — Дык, свойственником он вам приходится. Вот я... — Своих — полдеревни,— отрезал хозяин. Подмигнув мне и, видимо, желая как-то исправить неловкую про­ машку с курицей, вмешался ямщик: — Который Ступа«, Андрей, что ли? - Старший, Егор. — Ну-у! Мы ж с ним в одной роте у Щетинкииа партизанили, с бе­ ляков пух пущали. Андрей, тот в конной разведке основался, а мы все боле на лыжах... Когда ж он успел в кулаки вылезти? Хозяин хмуро уронил в ответ: — Произвели. Супротив на дыбки встал. Ну, значит, и...—опять круто оборвав себя, стал допытываться: —И как мы с тобой не встрену- лись? Я ж во втором полку ходил... Тут, брат, разобраться надоть.—И из-под лавки, описав в воздухе дугу, на столе появилась еще одна бу­ тылка. Я, поблагодарив хозяйку, постарался поскорее встать и пере­ браться подальше от стола. Хозяйка, поглядывая то на меня, то на со­ седку, как бы самой себе, нерешительно проговорила: — То ль пойти глянуть? У меня начала болеть голова. Казалось, что боль появилась от про­ тивного самогонного запаха. Хотелось выйти на воздух проветриться и тоже посмотреть, как «грузят» Ступака, а заодно найти Яшку. Но вален­ ки и шуба оставались мокрыми, и я безнадежно перестал их ощупывать. Хозяйка поняла и засуетилась: — А вы мово партизана пимы да тулуп оденьте. Все одно теперь их от разговору с места не сдвинешь. Оставив хозяина и ямщика разбираться и дальше, почему они не встретились в партизанских частях, мы вышли на застывшую улицу. Около ничем не примечательного дома, схожего с тем, где мы оста­ новились обсушиться и каких в каждой деревне было много, стояло двое запряженных саней и десятка два людей. Немного в стороне от них я увидел Мордовцева, а рядом с ним высокого человека в пестрой собачь­ ей полудошке. Подходить сразу не стал, захотелось все понять самому, без Яшки­ ных пояснений. Не было в этих проводах ничего общего с запомнившим­ ся отъездом мироеда Мудрова от резных ворот его подворья. На задних санях стоял старый обшарпанный сундук. Три мужика выносили из ог­ рады и укладывали на эти же сани немудреные домашние пожитки. Бро­ сился в глаза рыжий, со вмятиной на боку, самовар. Все делалось молча и как-то деловито, не спеша. Каждую вещь, раньше чем найти ей место, перекладывали по два-три раза. Не слышалось ни бабьего причета, ни ребячьего плача. Не шумели и не всхлипывали провожающие. Просто стояли и смотрели на все тупо застывшими глазами. И в странной ско­ ванной деловитости мужиков, грузящих «домашность», и в стылом мол­ чании окружающих было что-то такое тяжелое, что стало холоднее, чем после мокрой наледи. Но где сам хозяин пустеющего дома? Я тихо спросил тетку Параню: — А чего же Ступака не видно? Она вздрогнула, сбросила окаменелость и удивленно прошептала застывшими губами: 59