Сибирские огни, 1967, № 7

Хозяйка всплеснула руками: — Где и место в степи-то для утопу нашли?! Гибель, вить, в такой мороз. Скидавайте все! Сейчас сухое достану.— Прямо на полати нам протянули два стакана мутного вонючего самогона. Я отказался. Ямщик удивился: «Зря, паря, зря»,—и выпил оба. Крякнув, повторил: «Совсем зря!» Когда немного отошли, хозяева пригласили пить чай. Но до чая на столе появилась жирная куриная лапша, жареная свинина, другие мяс­ ные блюда и бутылка самогона. Хозяйка усиленно потчевала: — Кушайте на здоровье, согревайтесь. Мы хоть и отзавтракали, а с вами за компанию тоже похлебаем. Такого изобилия еды я уже давно не видел и стал уписывать лапшу за обе щеки. Ямщик оглядел стол и опросил: — Праздник, што ли, у вас какой? Хозяин, спокойный неповоротливый мужик, в ответ как-то криво ух­ мыльнулся: — Преподобных Кирилла да Ермила, которых мать не прокормила. Слыхивал? — Нет вроде. — А нет, так выпей стакашку, может, тогда в нонешних святцах и разберешься.—И, меняя разговор, спросил меня: —А вы откуда и кто ж будете? И внезапно, не отдавая себе отчета, я почему-то изменил чести агит- колонновского мундира. Сделал вид, что у меня полный рот, и промямлил: — Из кредитного товарищества. Ямщик удивленно покосился на меня, но промолчал. Хозяин поднял брови: — Ишо, значит, кредитуете? А кого? Я уткнулся в тарелку, обдумывая ответ. Выручил ямщик. Освоив­ шись с помощью самогонки и чувствуя себя как дома, держа в руке ку­ сок курятины, он вдруг укоризненно шумнул на хозяйку: — И не жаль тебе колоть было? Ей бы нестись да нестись. Ногу, чо ли, сломала? На куске курицы виноградной россыпью выступали желтые гороши­ ны яичных зародышей. Хозяйка вспыхнула, как уличенная в тяжком преступлении. Голос чотерял заботливую ласковость: Так вить все одно в коммунию заберут! Пущай хучь ребетёшки вдосталь наедятся. Ямщик отложил кусок в сторону и недоверчиво посмотрел на воз­ бужденную хозяйку: Это курей и в коммунию? А что с имя там делать-то? Поколеют же. Шутишь, хозяйка. Сразу бы и сказала, что для ребетёшек! Хозяин и хозяйка уставились на говорившего так, как будто тот сва­ лился с луны. Востроглазая девчушка, уплетая вместе с братом, не хуже меня, лапшу из миски на краю стола, решив, что если старшие заговорили о них, то ей можно поучаствовать, звонко сказала: — А надысь, когда тятя свинью заколол, стал брюхо резать, а в нем поросятки. Ма-ахонькие. Вот такие,—и она развела пальцы над миской. С хозяина слетело спокойствие. Он грохнул ладонью по столешнице: — Цыц, язви тебя! Марш на печь! Неизвестно, чем кончилась бы эта сцена, если бы, вместе с клубами морозного воздуха, в двери не ворвалась соседка: 58