Сибирские огни, 1967, № 7

— Кого в этакую познь господь принес? Чего надоть?! А в ответ плачущий, дрожащий девичий голос: — Я это, тетка Лукерья... Пусти, христа ради... опять тятя разбуше­ вался, из избы выгнал... — Ты, что ли, Граня? А я тебя и не признала сразу, чего это отчим- то снова взъелся? Только недосуг мне с тобой, деваха... Ты вот лучше к Филатовне шоторкайся —пустит.—И хозяйка, прекратив разговор, ушла в избу. А из-за угла шепот: — Хорошо, Лена! Скребись еще, плачь навзрыд! И снова забрякал тихонько дверной крючок: — Тетя Лукерья, а тетя Лукерья?! На этот раз Сазонтиха не вытерпела и распахнула дверь из сеней на улицу: — Ну, что тебе? —И в это же время между грудей почувствовала,, будто холодный железный гвоздь. — Тише, хозяюшка! Пикнешь — богу молись! —И мимо нее в избу прошли трое... ^ _ Колька полоснул лучиком карманного фонарика по избе. Луч выр­ вал стол с остатками ужина, пустые бутылки, а на кровати, на второй подушке, у стенки осветил коротко остриженную мужскую голову. Коль­ ка быстро сунул руку под подушки, что-то оттуда выдернул и уже гром­ ко крикнул: — Лампу! Зажгли свет. Вздрагивающая,, полураздетая хозяйка тихо всхлипы­ вала у печки, на кровати мужчина продолжал богатырски всхрапывать. — Подходяще ублаготворила!..—даже с какой-то завистью, покру­ тив кончик уса, проговорил Огрызков.—И не чует ничего! — Сейчас почует! — Колька толкнул мужика в плечо,—А ну, хва­ тит спать! Гости пришли! Мужик по-армейски, как по тревоге, сбросил ноги с кровати, сел й, еще ошарашенный со сна, увидев наведенный на него ствол маузера, рва­ нул руку под подушку. — Пусто там. Но это был совсем не «креститель». Гладко выбритое лицо с корот­ кими в щетку черными усами и черным же бобриком волос. Но глаза? Немного навыкате, темные, большие глаза! — Колька, он?! — Он, друже, он самый. Туго головой работаешь А ну, перекрашен­ ный апостол, надевай портки, вставай с бабьей постели! Дайте сигнал Евсеичу. Я вышел на крыльцо и выстрелил два раза подряд. К приезду Евсеича одетый «креститель» молча и мрачно сидел у стола. Евсеич зашел весело, бодро: — Сработали, ребятки? А этот почто невеселый? Видать, извела меня кручина —подколодная змея? Да, кажись, самого Кручиной кли­ чут?—И внезапно строго: —Так, что ли, фамилия? Последовал вялый, злой ответ: — По документам смотрите. И тут Евсеич на наших глазах переродился. Жестким голосом, та­ ким, как на его токарном станке говорил резец с заржавленной болван­ кой, он хладнокровно распорядился: — Обыскать и все бумаги на стол. Сейчас увидим, в скольких на­ званиях ходит. По документам значилось, что их предъявитель, Завозин Никифор 50