Сибирские огни, 1967, № 7

песни, оставшись без голоса. Зато по разным углам торчали смятые мо чалки бород и поглядывали злые глаза из-под похмельных опухлых век их подголосков. По неписаным правилам, у дверей стояли два сельсоветских испол нителя и выпускали за порог только «до ветру», сквозь дремоту бдитель­ но проверяя возврат с крыльца, сугробы у которого пожелтели и стали похожими на пчелиные соты. На импровизированной сцене-подмостках, рядом с президиумом, охрипший Колька закончил наступательный доклад «О текущем момен­ те». Председательствующий, встряхнувшись, безнадежным тоном спра­ шивает: — Вопросы будут? В ответ —длительное тугое молчание и коллективный, как по коман­ де, тяжелый выдох густого махорочного дыма. — Будут аль нет? Может, кто высказаться пожелает? А в ответ снова дымовой залп. Как будто сказано и доказано все. Убедительно, бесспорно. А вопро­ сов нет, нет и желающих выступать. Длинная, нудная пауза. За угаром дыма из уголков идет неясный ропоток. И вдруг над стелющимися серыми облаками возникает лысая висло­ ухая голова с рыжей редкой бороденкой: — Вот у меня вопросик имеется... — Давай, давай, Митрич,— поощряет обрадованный председатель.. — Всё вроде нам городской человек распрояснил: и насчет хозяйст­ ва, чтобы робить в куче... и насчет машин... хоть и молодой, а видать, знающий, что к чему разбирается. Так вот вопросик к ему: мм... значит,— сколь на десятину маку сеять надо? Э? У Кольки вытягивается лицо. Он наклоняется к сидящему рядом председателю сельсовета, тот пожимает плечами и спрашивает соседа. И Колька слышит ответ: — Подначил, дьявол! Ляд его знает, сколько сеять на десятину, когда бабы больше чем две грядки на огороде мако­ вых семян не расплевывают. А собрание уже довольно рокочет: — Молодец, Митрич! Скосил! — Напрочь скосил! Над седой дымной пеленой рыжая бороденка победно вздергивает­ ся. Стрелка барометра стремительно падает. Из зала общим хохотом, но с требовательными нотками несется: — Что? Спасовал городской? Это тебе не сказки сказывать! Колька^ напрягается как струна. Срыв? Все насмарку? Нет, хорошие мои, не выйдет! На чужом поводу не отпустим. — У меня вопрос на вопрос: ты, дедок, который десяток живешь? — Я-то? — Ты-то. С покрова на восьмой пошло,— с возрастной стариковской гор­ достью несется в ответ.—А что? — А вот что: восьмой десяток живешь, а сколько у тебя уши весят, знаешь или нет? Борода застывает и как-то никнет. — Это ты к чему? — А к тому: уши как у слона вырастил, а сколько они весят, так за весь век и не узнал! Колька попал в цель. Уши у деда действительно на диво приметные. В зале крутой на сто восемьдесят градусов поворот: — Отвечай, Митрич, насчет ушей! Это теперь тебе заковыка! 34