Сибирские огни, 1967, № 7

нас привлекал сам риск Такого необычного вызова традициям времени. Зато отношение к Лене среди нас окончательно определилось. Но когда формировалась агитколонна, никто и не мыслил, что она можег быть с нами. Там, впереди, было так много неясного, по-житей­ ски грубого и сурового, что Лена вообще выпадали из наших планов. Она пришла со строго сдвинутыми бровями, глянула на нас серыми открытыми глазами и только спросила: — Мальчики, а я?.. И вот сейчас, впереди на санях темнеет ее скрюченная фигурка. Съежившаяся Лена и продубленный ветрами трех революций Ев- сеич — вот полярности нашей агитколонны. Между этими полюсами— все остальные: наш начальник Колька, которого со всеми его замашками я знаю и люблю с детства; прямоли­ нейный, не терпящий выкрутасов, Саша Хахилев; отчаянный спорщик, плясун и затейник с «Механлига» Яшка Мордовцев; тугой на слово, ко­ солапый в походке, но отличный музыкант и неплохой художник Митя Боркун; «повышенно принципиальный» Степа Смирнов, уехавший от стеллажей книжного магазина; Александра Смурова — миротворица, но решительная, независимая девица, которой на спичечной фабрике сам директор уступает дорогу (она редактирует там стенгазету, а в драм­ кружке играет смелых разведчиц и характерных старух, но мечтает сыграть Вассу Железнову); закадычные дружки по прозвищу «как о к ­ тан и я», или «Кошка и Мышка»,— Гошка Горбатов и Мишка Чуве- лев — звонкоголосые станционные грузчики; Васенька Пикалов —уп­ равдел речного техникума, мечтательный лирик, талантливый куколь­ ник, импровизатор и фокусник, и я, попавший в эту компанию сам еще не разобравшись почему. Но так или иначе, а «быть боевой единицей на фронте классовой борьбы», опираться на батрака и бедняка и находить середняка, дышать на деревню воздухом пролетарской культурьг— придется всем. А вот как мы будем все это делать? От этих мыслей становится хуже, чем от волчьего вонючего, труще­ го щеки, воротника. Я толкаю Кольку под бок: — Слушай, начальник. А как там развернемся? — А у тебя, что, уже с носа закапало? Утрись рукавчиком. На ме­ сте видно будет. Есть у черта рожки, да есть и к хвосту дорожки. Кольку не проймешь, фанаберия не позволяет. — И все-таки не пойму, как тебя после всего, что натворил, в сов- проф позвали, да еще... — В начальники произвели? Сам сразу не понял. А потом сообра­ зил: Венки Бормотова забота. Мы с ним в Шерлоки Холмсы еще в угро­ зыске играли, а сейчас важнеть начал. Рядышком с высоким начальством в ГПУ ходит, а там мужики мудрые, понимающие. Спрашивал,—отма­ хивается, смеется — куртку, говорит, за что носишь... — А за что? — Ишь, прицепился! Куртка что? Пока шкура на ней крепкая, не проткнуть. Разве подкладку кое-кто царапать начнет, а потом уж вы­ ворачивать станут... Ну, да ладно! Давай лучше заткнемся. Заткнулись. А полозья скрипят и скрипят... Колька начинает твердить какие- то стихи: Было время: тяжелыми латами Снег на крышах и душах лежал... 16