Сибирские огни, 1967, № 7

оелая армия, черный барон Снова готовят нам аарский трон... взмахнула руками, призывая поддержать ее, и мы, поддавшись зову любимой песни, подхватили: ...Но от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней! А Колька, подброшенный общим песенным порывом, уже стоял на столе и азартно дирижировал. Вся комната грохотала: ...Так пусть же красная Сжимает властно... И только когда песня была допега до конца, в наступившей тиши­ не кто-то произнес: — Вот это —да! Колька же, не слезая со стола, стал продолжтаь допрос: — Может, и стихи пишешь? — Нет, но очень люблю. — Так чего ты у нас по уголкам жмешься? Тебе на сцену нужно,, в кружок вокалистов... — А мне у вас больше нравится... — Так и повелось. В конце каждого собрания кружка уставшие, взлохмаченные, еще ¡не примиренные и клокочущие внутри, но уже ища выход для переми­ рия, вздрагивающими голосами просили: — Лена, споем лучше, может быть? А то до утра друг друга не переорем. И Лена, подсев поближе к Шуре, начинала петь. Сразу, как чистым сквозняком, выдувались тяжелые клубы табачного дыма. По всему по­ лутемному зданию клуба неслось: Мы кузнецы, и дух наш молод. Куем мы счастия ключи... На этот песенный магнит в комнату втискивались запоздавшие активисты других кружков. Пели все: литераторы и боксеры, драмкруж- ковцы и гимнасты, дежурный член правления и ночной вахтер. Как-то после очень уж яростной драки на диспуте по роману Пан­ телеймона Романова «Без черемухи», на котором Лена очень волнова­ лась, но только просила: «Мальчики, вы спокойнее, спокойнее...», Яшка Мордовцев взорвался: — Только стали разбираться, кому голому ходить, а кому в кру­ жевных рубашках, а тут наша богородица под руку: «Мальчики, маль­ чики...» Так бы и стукнул со злости! Сразу над всеми выросли аршинные плечи Саши Хахилева: — Прошу запомнить: если кто хоть пальцем, хоть взглядом, на эти самые... Анютины глазки... пусть сразу заявление кладбищенскому сто­ рожу пишет! Ясно? А через некоторое время, когда начали белеть весенним цветением палисадники, Лена первая пришла на собрание с приколотой к груди веточкой цветущей черемухи. Следом и мы все стали носить белые па­ хучие кисточки, не очень гармонирующие с «апашами», гимнастерками и блузами, но подчеркивающие, что мы за «черемуху» в человеческих от­ ношениях. Во времена, когда кое-где из комсомола исключали за гал­ стук, как верный признак мещанства,— это было смело, и, может быть 15-