Сибирские огни, 1967, № 7

Бурлак.— Просто почувствовал, что с го­ лосом у дебютанта неладно. — Чувство иногда обманывает,— вме­ шался в разговор тенор, которому Бурлак когда-то предсказал, что долго петь он не сможет. Иван Павлович понял намек. — Буду счастлив, если я ошибся,— от­ ветил он,— Но сейчас я в этом уверен. Де­ ло не в вас, не в ваших учителях, а в при­ роде вашего голоса. Поверьте моему опы­ ту, моему чутью, интуиции наконец,—чело­ век достаточно тонкий инструмент, чтобы порой заметить то, что может ускользнуть даже от точнейшего прибора. — А сегодняшний дебютант будет петь? — Будет. Сегодня он сорвался из-за сильного волнения. Певец он с большим будущим. Через год тенор исполнял партию Гер­ мана и сорвал голос. Опера Чайковско­ го стала для него последней, в которой он принимал участие как солист. По-другому сложилась судьба барито­ на — народного артиста ' РСФСР Михаила Григорьевича Киселева. По настоянию Бур­ лака он через полгода после неудачного де­ бюта вновь попробовал свои силы и с тех пор успешно выступает на сцене Большого театра. Вряд ли надо добавлять, что для него близким другом и самым большим авторитетом в области вокала стал Иван Павлович Бурлак. Фернандо Кардона Меня разбудил настрйчивый звонок те­ лефона. Не вставая с постели, я взял труб­ ку и по голосу узнал концертмейстера Мо­ сковской филармонии Илью Файнфельда. С ним я вчера виделся, обо всем перегово­ рил, и вот он снова звонит, да еще так рано. —■Извините за ранний звонок,— разда­ лось в трубке. — Ну что вы, Илюша. Я уже встал,— соврал я. Он это понял и тихо рассмеялся. — Ладно, ладно. Но вы не пожалеете, что я разбудил вас чуть свет. У меня для вас приготовлен сюрприз, и если вы с утра свободны, приезжайте ко мне. Обрадую вас. Договорились? — Хорошо, через час буду. Я положил трубку и начал одеваться. Вчера у меня был день неудач, и я еще внутренне переживал их. Меня больше все­ го угнетало то, что не получился разговор с Фернандо Кардоной. Имя Фернандо Кардоны — комиссара двадцать седьмой Каталонской дивизии, ге­ роически защищавшей республиканский Мадрид от наемников Франко,— часто мель­ кало на страницах газет в 1936 и в после­ дующие годы. До этого Кардона был пред­ седателем Центрального Совета профсоюзов работников искусств. В годы борьбы с фа­ шизмом артист стал одним из сподвижни­ ков легендарной Долорес Ибаррури. Моя неудачная встреча с Кардоной про­ изошла в Москве в 1947 году... В Сибирь едут геологи, агрономы, ин­ женеры, врачи, шахтеры. Едут и артисты. Но вот во Всесоюзном концертном объеди­ нении стали все чаще задумываться: кого еще можно направить в Сибирь, кто еще там не побывал. Директор Союзконцерта пригласил меня и посоветовал найти Фер­ нандо Кардону — может быть, он согласит­ ся возобновить артистическую деятельность и поехать в Сибирь? В скромном гостиничном номере меня встретил человек совсем неиспанского ви­ да — блондин со светло-голубыми глазами. Мое предложение застало Кардону врас­ плох. Впрочем, я почувствовал, что мои слова о Сибири, к которой обращены взо­ ры всей страны, прозвучали как-то напы­ щенно, и хозяин номера очень, как мне по­ казалось, сухо, официальным тоном произ­ нес: — Подумаю и ответ дам завтра. Тон был таким холодным, что я даже не стал уточнять — от кого и где я узнаю окончательное решение певца. Уже подъез­ жая к дому Файнфельда, я продолжал обвинять себя — не сумел найти слова, ко­ торые воодушевили бы нашего испанского друга на далекую и интересную гастроль­ ную поездку. — Точен, как всегда! — похвалил меня Файнфельд вместо приветствия. — А где же сюрприз? — Прошу в комнату. Сюрприз был более чем неожиданным и радостным: у открытого настежь окна стоял Фернандо Кардона. Он совсем не был похож на себя вчерашнего — очень за­ интересованно расспрашивал о Сибири и сибиряках, интересовался обычаями, куль­ турой, климатом, промышленностью. Я понял, что ему важно услышать сло­ во очевидца: уж очень противоречивы были его сведения о Сибири, они основывались и на данных газет и журналов, и на далеких от истины рассказах о белых медведях, чуть ли не разгуливающих по улицам си­ бирских городов. — Товарищ Кардона ездил на фронт. Фернандо там выступал перед дивизией сибирских стрелков,—вспоминает певец, го­ воря о себе в третьем лице.— Сибиряки очень сильные, очень верят в свою силу. И они не знают, что такое страх. Кардона говорит по-русски с ошибками, торопится, словно боится, что не успеет произнести все слова. — Кардона обязательно поедет в Си­ бирь. Он очень хочет написать книгу «Годы изгнаний», для этого нужно много видеть, много знать... Только поймут ли Кардону слушатели? Доставит ли он им удоволь­ ствие? — В словах испанца чувствуется не только скромная оценка своих сил, но да­ же робость. 11* 163