Сибирские огни, 1967, № 7

иногда за целую эпоху не вырастает. Я знаю по Камню. Обычные грузчики, мукомо­ лы становились мыслящими людьми, организаторами... А наутро, когда Августа проснулась, Ефросинья Алексеевна ходила из угла в угол камеры. Лицо у нее было болезненно-напряженное... — Вам нехорошо? — испугалась Августа. Ефросинья Алексеевна только рукой махнула. Потом остановилась около две­ ри, застучала в нее кулаками: — Пустите! Мне надо выйти... Пустите! Стражник открыл дверь: — Чего тебе? — Пусти, живот тянет... — В карцер захотела? — Да пусти ты! — вдруг закричала Кадыкова.—Не видишь? Он отпихнул ее « захлопнул дверь. Она торопливо прошла к топчану, потом снова к двери, потом... — Ой, лягу я,—простонала, неловко заваливаясь на топчан. — Помрет же она,— испуганно подбежала Августа к Пуляшкиной. — Не помрет, а родит... — Как? Здесь? Нет, здесь нельзя.—Августа наклонилась к Ефросинье Алексеев­ не, дотронулась до ее дрожащих, вспотевших рук, потом бросилась к двери, забараба­ нила что было силы. И дверь сразу же открылась, будто там, за ней только и ждали этого стука. Стражник привел коменданта Лодэ. Худой, с бледным бесстрастным лицом, Лодэ вошел в камеру: — Что у вас происходит? Оглядел Пуляшнину, Августу, прищурил глаза на Кадыкову, которая лежала, запрокинув голову, до крови закусив губы, с лицом, покрытым крупными каплями пота. Брезгливо поморщился: — У нас повитух нет. И вышел. —. Ее в лазарет надо! —крикнула Августа, но дверь уже захлопнулась. Подошло время обеда, в коридоре глухо забренчали миски. Августа притаилась у двери и, как только она открылась, крикнула по коридору в мужскую камеру: — У нас Кадыкова умирает, в лазарет надо! Клеппер бросился было из камеры, но его перехватили и втолкнули обратно к себе. И тут же дверь его задребезжала от сильных ударов, видно, дубасил табуреткой. И в соседних камерах застучали. И вот уже вся тюрьма загремела от ударов, от криков, от звона. За Кадыковой пришли с' носилками. ...Следственная комиссия начала' разгружать тюрьму. Первыми выпустили железнодорожников. Их товарищи на свободе заявили, что не будут работать, пока не освободят арестованных. Наконец, и Августу выпустили из карцера и предложили в течение трех суток покинуть город. А через два дня снова вызвали в следственную комиссию и взяли подписку о невыезде. А еще через день, когда Августа была на свидании с товари­ щами, оставшимися в тюрьме, ее пришли арестовывать. Сестра прибежала в тюрьму и предупредила, что дома ее ждут. Так кончилась легальная жизнь... . * * * Снег лежит у самой воды, ледяные забереги царапают борта лодки, что проби­ рается в темноте, почти ощупью. Холодный ветер бросает в лицо ледяные капли. Влажный полушубок скоробил­ ся на холоде. В ботинках сыро, ноги закоченели. 136