Сибирские огни, 1967, № 7

Сердце наполнилось. Вздрогнуло. По­ шло, пошло! Но вяло... Чья-то рука помо­ гает ему сокращаться. А тем временем иг­ лы мелькают у раны, мелькают. Зажим рас­ крыл свои челюсти и ушел из кадра. — Четыре минуты сорок пять. Зашитое место натянулось, вспухая меж­ ду стежками, как на мешке, набитом зер­ ном. Но ничего, не сочится. Прочно зашто­ пали. Руки еще продолжают творить немую музыку. — Вот если бы сейчас случилось не­ предвиденное, например, прорвалась стен­ ка, вы увидели бы, как резко изменился бы ритм. Мгновенно два тупфера заткнут от­ верстие. Тут же станут метаться зажиму, пинцеты, иглы. Настолько быстро, что дей­ ствия будут опережать сознание. Но не произойдет ни одного столкновения, ни од­ ного неверного движения. Ритм. Сыгран­ ность. Коллективная импровизация. Стянутое ниткой сердце билось. Пальцы Мешадрша втыкали длинные острые игол­ ки, которыми оканчивались тонкие шланги, •в разные участки сердца: замерялось и ав- 'томатически записывалось кровяное давле­ ние в каждом желудочке, в каждом пред­ сердии. И снова продолжалась работа — в груд­ ной клетке восстанавливался прежний по­ рядок. Вернулось на место аккуратно рас­ правленное легкое. Сошлась рассеченная плевра. Под действием винта металлические лапы, распиравшие проран, сомкнулись, грудная клетка закрылась. Теперь сшива­ ются мышцы, кожа. Мешалкин подвел итог: — Вы видели обычную, рядовую опера­ цию, без осложнений и происшествий. Здесь не было нужды применять многое из арсе­ нала хирургической техники. Не использо­ вался, например, аппарат искусственного кровообращения. Не потребовался дефи­ бриллятор. Он необходим, когда сердце перестает биться, а лишь беспорядочно тре­ пещет. Это осложнение называется фибрил­ ляцией. Выход один — мощный электриче­ ский разряд: к сердцу подводится напря­ жение в 1000—1500 вольт... Ну, а потом массаж сердца и многое другое. Но вы могли видеть,— продолжал Ев­ гений Николаевич, пока на экране закан­ чивалась операция,— что и при этих усло­ виях потребовалось немало техники, усилий большого коллектива специалистов. Следо­ вательно... В этот момент экран просветлел. Маль­ чик, еще недавно распростертый на опера­ ционном столе, шел к зрителям и улыбал­ ся. От середины груди в стороны расходи­ лись две тонкие, еле заметные светлые дуги. Его голубые-голубые, искристые гла­ за смотрели доверчиво и радостно. Мешалкин тоже улыбался. Очень уж любит он глаза людей, воз­ вращенных им к жизни. Когда он заходит в палаты выздоравливающих, к «своим* больным, то есть к тем, которых опериро­ вал сам, и видит, как сияют ему навстречу мужские и детские глаза, как лица жен­ щин и девушек, только что некрасивые и изможденные, вдруг расцветают и стано­ вятся прекрасными, он испытывает такое наслаждение, ему так легко и сердцу так сладко, что он вынужден призывать все са­ мообладание, чтоб не выдать свое состоя­ ние и не показаться смешным... Может быть, здесь и весь ответ на тот вопрос?.. Когда зажгли свет, Евгений Николаевич все еще улыбался. — У кого есть какие-нибудь вопросы? Некоторое время все молчали. Видно, приходили в себя. Он подождал. — В каком возрасте целесообразны и возможны операции на сердце? — Практически, в любом. Самому мо- лодому пациенту, которого я оперировал, было четыре н,едели. Самой старой больной было семьдесят два года. Другая помоло­ же, но она умирала девять месяцев, и никто- не решался ее оперировать. Мы рискнули. Когда ее везли в операционную, у нее оста­ новилось сердце. И, тем не менее, все кон­ чилось благополучно. После операции про­ шло почти восемь лет. Сейчас ей восемь­ десят один. Вопросы длились долго, но и когда он» кончились и лектору все дружно и горячо похлопали, многие остались в зале. Прав­ да, видя его усталость, к нему не подхо­ дили. * * * Дома он напился холодного крепкого чаю. Постоял у пианино, о чем-то думая. Взял несколько тихих аккордов, но тут же пошел к шкафу и вынул диссертационную- работу, присланную из Красноярска. Раз­ делся. Однако прежде, чем лечь, машинально переставил телефон на стул, поближе » кровати.