Сибирские огни, 1967, № 7

меицы тянут к нему руки, и как часто дед говорил, на все эти руки он почему-то мастер. Это непонятно, но понятно, как красноармейцы кричат: — Ура!!! Вдруг откуда ни возьмись выскакивают фашисты. Фюлер мулер айнц!— кричат фашисты, что по-фашистски озна­ чает: «Ага, Петыр, попался!» И убивают отца. Что было дальше, Генка не знает, наверно, фашисты убежали в кусты к своему Гитлеру. ...А бабушка сидит все на той же кушетке. Плачет бабушка. Успо­ каивают ее тетки, которых опять набралось полон дом. Не успокаивает­ ся бабушка. Плачет бабушка. — Ну вот, теперь ты, считай, круглая сирота,— сказала одна тет­ ка, наклонившись к Генке. Генке это не понравилось. Он не знал, что такое «сирота» и почему весь он «круглая», когда круглая одна только голова. Генка хотел обо всем этом спросить, но спросить было некого. По­ смотрел Генка на бабушку — плачет бабушка, и ему вдруг захотелось плакать. — Отгадай,— сказала тетка Хохма,—«без рук, без ног, а рисовать умеет». •— Я знаю,—ответил Генка,—это мороз, он на окнах рисует. И вдруг вспомнил, что мороз уже давно не рисовал на окнах. Генка подбежал к окну. На улице вовсю светло, солнце, снег, а прямо под окном сверкает огромная лужа. И дни потянулись медленно-медленно. Потом, наконец, подсохла земля. В дом опять сползлись племянники и внуки, опять стали приходить по вечерам тетки, а в воскресенье — с утра. Пришла как-то баба Ганя. Бабу Ганю Генка не сразу узнал. Шали больше на бабе Гане не бы­ ло, и ее спина от этого стала совсем плоской. Баба Ганя сделалась белее бабушки. Как и раньше, она села на краешек кушетки — Ох, ох, Николаева! —сказала она.— Картошку посадила, Н'и- колавна. Зима скоро, морозы убьют. Что наделала? Бабушка посмотрела на нее жалостливо, вздохнула и перекре­ стилась: — О, господи, воля твоя... Утром бабушка поцеловала Генку в лоб, ее большая шершавая ру­ ка легла ему на голову. — Ты чего это, бабушка? —удивился Генка. — С днем ангела тебя,—сказала бабушка и опять поцеловала его в лоб. Во дворе на старой потрескавшейся колоде сидел Петька Карузин. — Слышь, подь сюда,—позвал он, увидев вышедшего Генку. Генка подошел, опасливо поглядывая на двери. С Петькой играть не разрешали. Хулиган был Петька. — Глянь-ко чо,—сказал Петька и вытащил из-за пазухи рогат­ ку.—Пошли? —Он кивнул в сторону огородов. Возле брошенных домов они остановились под деревьями. — Вот он,—шепотом сказал Генка, увидев на ветке воробья. Петька стрельнул из рогатки. «Шшшш!» —это густую листву про­ 115