Сибирские огни, 1967, № 7

— Да, да, да! — кивала головой лошадь.—Да, да, так оно и есть, да, да. А может, и не так, через окошко-то не слышно, видно только. А снег и вправду был. Вся улица была белой. Племянники и внуки больше не появлялись. И тетки тоже. Одна только соседка баба Ганя приходила каждый день поболтать с бабушкой. У бабы Гани были на войне три сына. А мужа у бабы Гани на войне не было, потому что его совсем нигде не было. Баба Ганя садилась на кушетку — на самый краешек. Сидела, пря­ мая, как доска. Покрытая черной шалью, которую она никогда не сни­ мала. Положив руки на колени, она следила за бабушкиной возней сле­ зящимися белыми глазами. Голосу бабы Гани был громкий и резкий. — Ох, ох, Николавна!— говорила она. — Обойдется, можа?! — с надеждой спрашивала бабушка и тут же забывала про бабу Ганю. Забывал про бабу Ганю и Генка. Он забирался на кушетку за плос­ кую бабкину спину и расставлял оловянных солдатиков против крепо­ сти, сооруженной из кубиков, опорой для которой служил лопатообраз­ ный твердый зад бабы Гани. Генка всякий раз вздрагивал, когда над его головой раздавался пронзительный голос: — Ох, ох, Николавна! Заболталась я с тобой, Николавна! Надо иттить по хозяйству управляться. А потом перестала ходить и баба Ганя. У нее погибли на войне все три сына, а муж не погиб, ему и погибать нечего, раз его никогда не было. \ — Мама,—оказала тетка Хохма,— я карточки принесла, куда их? ...Осенью длинный такой Сережа поставил тетку Хохму под тополь, прицелился в нее из черной гармошки со стеклянным глазком, и ну перед ней приплясывать: то на одно колено встанет, то присядет, то пополам изогнется. Тетка Хохма стоит —не шелохнется, и глазом не моргнет. Нельзя моргать. Не велел длинный Сережа. — Спокойно,— говорит длинный Сережа,— снимаю. Щелкнул чем-то. <— Когда карточки будут? — спрашивает тетка Хохма. — Сегодня проявлю. ...И вот карточки готовы. — Покажи,—просит Генка,— карточки покажи. Тетка Хохма протягивает ему желтенькие бумажки. Крестики да циферки какие-то, и буквы еще, а какие — Генка не знает. И больше ничего. Нет, нельзя ей верить. Какие же это карточки? — Иждивенческие,— говорит тетка Хохма. Потом убили отца. Отца убили фашисты. Было это так. Отец, красивый такой, в ши­ нели серой, шлем со звездой на голове, сабля сбоку (так дедушка на карточке снят) едет на коне — вдоль строя красноармейцев. Красноар- 114