Сибирские огни, 1967, № 7

не дождалась... Грозы дождалась... Должен был приехать, а не приехал. Шофер он, Родион-то... — Что же так, забыл? — Пьет он у меня,—Стеша вздохнула и вдруг спросила: — А ты пьешь? — Пью,—усмехнулся Степан.—Нормально. — Вот видишь. А он не нормально,—и Стеша снова вздохнула. И хотя ответ Степана был весьма расплывчатым, она почему-то обрадо« валась и проявила это тем, что опять ласково погладила его по щеке я уговаривающе произнесла: — Вот и хорошо, и не пей ее, проклятую. Вся беда от водки. В доме разлад, дети мучаются... — Детей-то много? —поинтересовался Степан. — Дочка трех годов... К маме я ее отвезла.—Стеша помолчала и, не удержав скопившуюся горечь, вздохнула в третий раз.—Ох-хо-хо, зи­ мой ночи длинные, ждешь его, ждешь... А он к утру — пьянехонек. Кура­ жится. В такие ночи думаешь: да за что же муку несу? И бросить все хо­ чется, и убежать куда глаза глядят. А утром поднимешься, закрутишься по хозяйству, на работу... И снова все забудется до ночи. И что это за жизнь такая... — Жизнь, она така-ая,—неопределенно протянул Степан. Но в этой неопределенности угадывалась какая-то неустроенность, какая-то затаенная обида. И Стеша это поняла, спросив: — А у тебя что? — Ничего... У меня жена из тельняшки половую тряпку сделала* — И что? —осторожно спросила Стеша. — Аяи говорю, ничего... На флоте я служил. Пять лет тельняшку бе­ рег. Все, что от моря осталось. Думал, сын вырастет, рассказывать буду, тельник подарю. Пришел с работы, она тельником полы моет. Степан говорил неуверенно, он боялся, что Стеша не Поймет его бо­ ли и, может быть, даже посмеется над такими пустяками. А Стеша все поняла. — У каждого что-то свое,—сказала она без осуждения.— Зачем же она? — Говорит, мягкая тельняшка-то. Удобно, говорит, ею полы мыть,— Степан ответил и пожалел о сказанном, потому что это похоже на жало­ бу, а он не хотел жаловаться, не хотел, не хотел. И чтобы Сгеша не подумала, будто он жалуется, Степан сказал бодренько:—А вообще-го жена у меня хорошая, хозяйственная. Тельняшка старая — в дело пу­ стила... Но Стеша опять поняла Степана. Стеша сказала: _ д я-то —жалуюсь? У меня Родион тоже хороший, когда не пьет..* И Степану стало стыдно, что он похвалил жену, заставив этим Сте­ шу похвалить мужа. Степан знлл, что Стеша соврала, а она знала, что соврал Степан. И они затаенно молчали, сдерживали даже дь!хание, чтобы не спуг­ нуть величайшее чудо— понимание человека человеком. Потому что хо­ тя им и было стыдно, но главное —им было очень хорошо оттого, что врать больше не нужно, не нужно притворяться. Стеша тихо, прислушиваясь к себе, сказала: — И почему так? Когда нужно остановиться, мимо проходишь. А когда должен, должен мимо пройти —останавливаешься... Может, тысячам людей слова Стеши показались бы непонятными, но только не Степану. Он приподнялся на локте, Ноцелойал Стешу в лоб, в щеку, искал ее губы. Она хотела отвернуться, но не отвернулась. 101