Сибирские огни, 1967, № 7

3 Он пристроился в углу на соломе и, стиснув зубы, пытался унять дрожь. Он выжал давеча и майку, и рубаху, и брюки, и пиджак, и теперь согревал на себе одежду, съежившись, подтянув колени к подбородку. Он находился в каком-то странном состоянии: дремотное оцепенение ско­ вало его. Нет, он не спал, видел отблески молний, врывавшиеся в вагон­ чик через щели забитого досками окна, он слышал гром и шелест дождя, но все это доходило до него, как сквозь сон. А женщина, невидимая Сте­ пану, тихонько ойкала при каждом ударе, вспоминала святых, вороча­ лась. — Мил человек, ты не спал бы, а ?—-сказала она неожиданно.— Ну, чего ты спишь в такую погоду? Поговори чего-нибудь. Господи... — Т-ты чего, к-крестишься там, что ли? — спросил Степан, дрожа. — Не-ет,— протянула женщина,— Просто боюсь. — Тогда иди сюда,— позвал Степан,—Или я подойду... — Я тебе подойду! Я тебе! — в противоположном углу воинственно зашуршала солома. — Глупая ты,—спокойно сказал Степан, глубже втягивая голову в плечи. — Не глупее тебя! —отрезала женщина.—Ишь, мудрец... Она намеревалась сказать еще что-то, но в это время на вагончик обрушился такой раскат грома, что задрожали стены. И неожиданно для себя Степан почувствовал на своей щеке горячее дыхание женщины, и ее руки, ищущие в темноте защиты, коснулись лица Степана. Она прильну­ ла к нему, тихонько причитая: — Погибель моя... Господи, за что? Пожалей, святая владычица... Удары грозовых разрядов следовали один за другим, и женщина теснее прижималась к Степану, позабыв обо всем на свете, сознавай только то, что рядом человек, который сильнее ее, под защитой которого она может избежать опасности. А Степан, ни о чем не думая, не сознавая своего могущества, чувствуя только тепло, исходящее от нее, обнял жен­ щину и снисходительно говорил: — Да перестань ты, перестань... Ничего не будет. Ну, что ты в самом деле... Это же туча на тучу натыкается. Люди лбами столкнутся —и то искры из глаз... И женщина, невольно прислушиваясь к его бессвязной речи, посте­ пенно успокаивалась. — Звать-то тебя как? —спросил Степан. — Стеша. — Степанида, значит... Смешно. — Чегой-то? — А я —Степан. — Ой, и вправду смешно. # Но они не смеялись. Они лежали —лицо к лицу, и хотя они были друг другу совсем чужие, между ними поселилось тепло, живое тепло. И это тепло уже связывало их, и никто из них не согласился бы убить его, разомкнув объятья. Они долго лежали молча, пока наконец Степан спросил дрогнувшим голосом: — Ты —какая? — Какая? —не поняла Стеша. — Ну, молодая? Стеша впервые за эту страшную для нее ночь улыбнулась в темноте. Она чуточку отодвинулась от Степана, и ему показалось, что Стеша пы­ тается рассмотреть его лицо. И Степан сказал виновато: 7 *