Сибирские огни, 1967, № 7

Колька, было, огрызнулся, Яшка тоже. Но на них зашикали уже все, и оба замолкли. На сцене все продолжало идти своим путаным чередом. Капитали* стов-банкиров, строящих вкупе с нэпманами карточные домики из щитов- таблиц с надписями «Акция» и «Концессия» и гибнущих под их облом­ ками, внезапно сменял поп, поющий за упокой самому себе и машущий кадилом— самогонной бутылкой; попа сменяли бастующие итальянские рабочие. Изо всей этой мешайины явствовало: крушение капитализма идет повсеместно и мировая революция будет не дальше, чем послезавтра. Нашу же страну вроде бы заполнили пьяные попы, кривляющиеся само­ гонщики, пузатые кулаки и напомаженные нэпманы, а откуда берутся силы, выбивающие стремянки из-под болдуинов, пока было непонятно. Не внес ясности и марш в конце обозрения. Стихи и лозунги в марше звали «к ударным темпам пятилетки», но исполнителям дали такой темп шагистики и перестроений на декоративных конетрукциях, что в этом волчке движений потерялся их смысл. Стали ждать обсуждения, обязательного после любого спектакля или какого-либо другого «сценического показа». Пока на сцену вытаскивали трибуну и длинный стол, покрывали его скатертью и за него рассаживались режиссеры Пролеткульта, веду­ щие артисты, правленцы и почетные гости, наши девчонки притащили воду, флакончик валерьянки и усиленно потчевали Дим Димыча, а Колька, не реагируя на приставанья Яшки, нетерпеливо ерзал на стуле, готовый ринуться в бой. Но первому дали слово «сладкопевцу» — члену правления клуба, ведающему сектором сценических кружков, работнику совпрофа — Со­ ловьеву. Одернув свою многоскладчатую вельветовую блузу-толстовку, пригладив и без того прилизанные волосы, он стал петь дифирамбы соз­ дателям обозрения, которые «смело, по-революционному ломают ста­ рые, отжившие сценические каноны и создали впечатляющее зрелище широкого диапазона, большого классового и политического звучания». В конце выступления Соловьев с пафосом призвал всех участников клуб­ ных кружков «последовать творческому примеру наших гостей в дей­ ственной сценической агитации, в основу которой должны быть поло­ жены сюжеты и факты сегодняшней борьбы рабочего класса, а не зам­ шелые пьесы классиков и их теперешних подражателей». Это был прямой вызов многим из нас, а прежде всего нашему Дим Димычу. Колька в полный голос настойчиво просил слова, но председа­ тельствующий только махал нашего рукой: «Успеешь!» —и давал слово другим, которые пели теми же голосами, что и Соловьев. В президиуме в такт им одобрительно и согласно кивали головами. — Подготовочку провели. Ясно,— не успокаивался Колька,— пач­ кой выпустили. На умы воздействуют... Ну, мы это им всё сейчас по­ ломаем! И когда, наконец, была названа его фамилия, он, не смущаясь, пе­ репрыгнул через барьер ложи в зал, взбежал на сцену, но не полез на трибуну, а остался на просцениуме. Коротконосый, с «лодочкой»-вдав- линкой на подбородке, с пылающим tja щеках румянцем и взвихренным чубом, он в этот раз казался особенно задиристым. — Тут товарищ Соловьев такие восторженные трели пустил, что не­ которые не выдержали и тоже ему в лад зачирикали. Даже в упоении глаза закрыли. А вот у меня, да, как я уверен, и у многих присутствую­ щих, обозрение от самой головы и до самого хвоста никакого восторга не вызвало. 8