Сибирские огни, 1967, № 6

— Ну вот видишь, ничего страшного и нет,— подбадривает Шура плачущую мать.— Все свои ребята. А мать уткнулась ему в грудь, едва выговаривает: — Больно уж я буду о тебе тосковать, Шура! Он торопливо лезет в карман за папиросами, притворно кашляет. — Шурка! Новобранец! — кричат из толпы. К нам подбегают Колчак и еще двое каких-то парней. Шура обра­ довался им: — Здорово, рекруты! — Э, тетя Дуня! Это что за слезы?! — говорит Колчак. Его тоже призвали. А Васька Князев уже отслужил. Мать смотрит на ребят с любовью- — Вы уж помогайте друг другу, держитесь вместе,— говорит она, потрескавшейся ладонью стирая с лица слезы. Шура выпроваживает нас: — Чего вы здесь будете мучиться? Идите домой. Ему хочется, чтобы скорее кончились эти трудные минуты. Мать снова плачет у него на груди. — Ну-ну, чего ты... Хватит...— бурчит он себе под нос и неумело целует ее в щеку. — Ну, смотри, Муромец, чтобы здесь все было в порядке,— он по­ жимает мне руку.— Ты остаешься вместо меня-— Он молчит, а потом, тихо, чтобы не услышала мать, добавляет: — Маму береги... Помогай ей... Уж я-то знаю, что вот это и есть для него самое главное. Одетый в рабочую одежду, Шура деловито шагает от нас, как будто уходит на работу. АЛЁХА-ПАРИКМАХЕР Когда по всей стране газеты и радио зашумели о Кузнецкстрое, Ва ­ силий Князев уговорил Алексея ехать на стройку металлургического комбината и города. Мы повторяли стихи Маяковского: Я знаю — город будет, Я знаю — саду Когда цвесть, такие люди В стране советской есть! Можно было работать и дома, Новосибирск тоже зашумел на всю страну, рабочие руки стали нарасхват. Но Алешке хотелось на волю, в самостоятельную жизнь- Я завидовал, читая его письма о разных подвигах комсомольской братвы. Однажды осенью, к моей великой радости, в школе объявили каран­ тин. Мать воспользовалась.этим и послала меня к Алексею. Она бес­ покоилась, хотела узнать, не пьет ли он, не хулиганит ли, не сбился ли с пути. Уж очень он горячий парень,в любой момент может сорваться... 86