Сибирские огни, 1967, № 6

— Вот ведь поперёшный! Носовые платки, земляничное мыло, бритва, пачки папирос, конвер­ ты, кружка, ложка — все это переходит на Мариины колени. Она придер­ живает их. Из недр котомки появляются брюки и ложатся на мое вто­ рое плечо. — Ну, пошел рыться! — Мария смеется, а мама только рукой машет- Шура вытягивает крупно вязанный из зеленого гаруса шарф с белы­ ми кистями и, подойдя к отцу, надевает этот шарф поверх полотенца. Котомка опустела, лежит на полу круглым гнездом. Шура сгребает в нее все, что находится на Марииных коленях, заворачивает в газету три пирожка, три яйца, отрезает кусок хлеба и все это отправляет в котом­ ку. Из книг на полке вытаскивает любимые «Мертвые души» — и тоже в котомку. — Вот все, что мне нужно,— и он ласково-насмешливо улыбается. — Это уж так, солдат— шилом бреется, дымом греется,— степенно вставляет отец.— Все его имущество — кружка да ложка. Дальше Шура распоряжается: мать должна носить его новое зим­ нее пальто, а я могу переделать себе его костюм. Сам он уходит в стареньких брюках, в телогрейке, в порыжелой кепке. В этой одежде он работал, лазил по столбам- Он просит только сохранить его рабочий инструмент, заботливо сложенный им в ящичек под кроватью. — Это уж первое дело,— соглашается отец, вытирая полотенцем высыпавшие на лице капли. Шура взглядывает на стенные, дедовы часы с резным, деревянным кокошником и поднимается. Он трижды целуется с Марией, она и смеется, и плачет. — Пиши чаще. О нас не беспокойся. Мы под своей крышей оста­ емся. И с отцом Шура трижды целуется. — Счастливо тебе служить.— Отец охлопывает свои карманы.— Дал бы чего-нибудь в дорогу, да сам, как солдат, кроме ложки да рта ничего не имею. — Не надо ничего,— успокаивает Шура.— Ты лучше перебирайся в дом, чего тебе мерзнуть зимой в пристройке... Мама и я провожаем его до военкомата. Идем по сырым улицам. На спине Шуры котомка. Уже внутренне освободившийся от всех забот, уже ушедший в иную жизнь, он облегченно вдыхает свежий, осенний воздух. Денек моросящий, серый, блестят мокрые мостовые, асфальт пло­ щади, железные крыши, большие магазинные окна без рам, деревья, ав­ томобили’. К ногам прилипают бурые листья. Из водосточных труб не течет, а лишь редко капает. Но почему же так мил этот серый денек? И почему как-то по-особенному бьется сердце и все тебе дорого? Шура с удовольствием смотрит на улицы, на дома,— прощается. Он еще никуда не уезжал из этого города и сейчас полон предвкушения встречи с новой жизнью, с новыми людьми, с неведомыми краями., А вот и двор военкомата. Толпа парней, с мешочками, с котомка­ ми; курят, хохочут, перекликаются. Сидящие на бревне дружно поют: Сотня юных бойцов Из буденовских войск На разведку в поля доскакала... Мы с Шурой любим эту песню. От нее и грустно, и хочется совер­ шить что-то необыкновенное. 85