Сибирские огни, 1967, № 6

кой выбеливал брезентовые туфли. Потом они сохли на солнечном крыльце. А вечером шагает он, и туфли белоснежно вспыхивают из-под ши­ роченных черных брюк. Ослепительно белая майка-безрукавка рез­ ко оттеняет голые коричневые руки и шею. Идет семнадцатилетний Алешка в сад на танцы, идет, собой красуется, на руках, на груди его мускулы играют. Легкая морская перевалочка, руки по-солдатски хо­ дят из стороны в сторону, будто идет Алешка перед невидимым строем обомлевших девчонок, идет немыслимо красивый, слегка презирающий их, а втайне жаждущий поразить их. Глаза его порой так и жгут по сторонам: не найдется ли зацепка схватиться с кем-нибудь, подраться, ошеломить своей удалью и силой. Лицо у него крупное, довольно приятное, хоть ноздри, пожалуй, и слишком большие, а нос мясистый. Школу Алешка так и не кончил, ушел из седьмой группы. Подросши, стал работать где попало: копал на стройке землю, разгружал вагоны, гонял гурты скота из Монголии. А однажды устро­ ился грузчиком на склад, куда свозили макулатуру. Находилось это дело в руках безграмотных людей, и в макулатуру валили любые кни­ ги, изданные до революции. Алешка приносил мне кое-что под полой. Так он принес томов десять Куприна, дивно изданные тома Шекспира... Вместе с Алешкой перебивался на случайных заработках и наш двоюродный брат Мишка Куклин. Однажды Мишка пришел на «бал-маскарад» в деревенском сара­ фане, повязанный пестрым платочком, с косами до колен. Под общий хохот, вихляя бедрами, он весь вечер танцевал с ребятами, а те назы­ вали его Дунькой и чмокали в щеку. С тех пор и прилипла к Мишке кличка «Дунька». Не знали они, куда деть свои силы, и озоровали как только могли. Как-то ночью на нашем квартале все деревянные тротуары уволокли на дорогу. Подперли двери в доме пивника, и тому, кряхтя, пришлось вылезать в окно. У цыганки Лиманчихи вымазали ворота дегтем. Она потом, скобля ворота, кричала: — А чтоб у вас руки поотсыхали! А хоть бы я была молодой! А за что старухе-то позор! Озорство переходило уже в хулиганство. Стали дружки завсегдатаями пивной. Потом открылись курсы парикмахеров, и Алексей окончил их... Я просыпаюсь от проклятий Алексея. Часов пять-шесть утра. На темном сеновале через каждую щель туго натянулись золотые, дым­ ные полотнища света. Куры подняли гвалт, ищут место, где бы снести яйца. Алексей швыряет в них своими туфлями, потом Шуриными. Я вскакиваю, спускаюсь по лестнице, прижимая к груди книгу... Мы с Володькой забираемся на крышу, лежим в укромном местеч­ ке и несколько часов читаем вслух... С этого дня книга Марка Твена сделалась нашей любимицей. По­ том мы отыскали «Приключения Гека Финна» и совсем ошалели от нее. Мне хотелось быть Томом, Володьке — тоже. Я вздохнул и вели­ кодушно предложил: — Ладно. Будь ты. Он заколебался, но тут же решительно заявил: — Это несправедливо! Давай тянуть жребий. Соломинка длин­ ная— Том, короткая — Гек. Я вытянул короткую. Индейцы для нас померкли. Мы — Том и Гек. Новосибирск стал 74