Сибирские огни, 1967, № 6

— Живодеры! Дела вам больше нет? Ишь, нажрали морды на лег­ кой работе! Самих бы побросать в эту клетку, да потом шкуру содрать! У Петьки так и раздуваются ноздри, он даже зубы оскаливает, швыряя в собачников камни. Они уезжают, а по всему кварталу долго еще гремит лай. Тут появляется китаец с мальчиком. Мы разбегаемся по домам за пятаками. Китаец расстилает на лужайке коврик, раскладывает на нем пест­ рые чашки, кольца, обручи, шары, и начинаются фокусы. Из-под чашек исчезают яркие шарики и оказываются у кого-нибудь из нас в кармане. Пропадают бумажные ленты, а потом китаец вытаски­ вает их у себя изо рГа ,или из уха. А мы, окружив его плотным кольцом, только ахаем. Резиновый китайчонок гнет «мост», ходит на руках, здорово кру­ тится колесом, делает двойное сальто. У мальчика равнодушные, скучающие глаза, он не обращает на нас внимания. У старого китайца по усталому лицу катится пот. Мальчик обходит нас с деревянной лакированной чашкой. Мы бро­ саем в нее пятаки и копейки. Они звенят, подпрыгивают. ' Поднимается ветер, несет над дорогой пыль. Мы с крыши сарая за­ пускаем змеек. Он взвивается чуть не под облака и так тянет, что креп­ кая, суровая нитка режет руку. Змеек, словно живой, вибрирует, дер­ гает. На нем трещотка, она рокочет от ветра. Мы посылаем змейку те­ леграммы. В середине бумажки вырвешь дырочку, проденешь на нитку, и ветер погонит ее к змейку. Петька приплясывает, смеется, в восторге протягивает руки к змейку. — Гляди!— ору я, ткнув Петьку в бок, и показываю на взлетев­ шую метровую шпагатину с гайками на концах. Эту «накидушку» бро­ сают так, чтобы она повисла на нитке, держащей змеек. Гайки притя­ гивают его к земле, и он попадает в чужие руки. , Два раза взлетает «накидушка». Я быстро подтягиваю змеек к се­ бе. Петька глухо и дико пытается кричать, грозит кулаком невидимым врагам, стреляет в них из рогатки. Снова взлетает шпагатина, обвивается вокруг суровой нитки, тя­ нет ее к земле. На другом квартале раздается ликующий ор. Я в от­ чаянии дергаю нитку, чтобы сбросить «накидушку». Змеек в высоте то­ же судорожно дергается. И вдруг нитка лопается, змей взмахивает мо­ чальным хвостом, кувыркается, и ветер несет его над городом. Эх, какой был змей! Гулкий, тугой, легкий! Петька в ярости скатывается с крыши, куда-то бежит, наверное, драться с мальчишками... День тянулся и тянулся. День особенный. А ничего не случалось. Под водосточными трубами рассыхались пустые кадки. Было душно, как в бане. Наверное, парило перед грозой. У собак вывалились огнен­ ные языки. Воробьи сидели с раскрытыми клювами. Все мальчишки ку­ да-то исчезли. Я пошатался по двору, среди зарослей огорода. Облачка- заплатки растаяли. Я люблю небо в облаках, а сегодня оно скучное, го­ лое, мутноватое от зноя... К воротам подъезжает на телеге отец. Он входит в калитку, но по­ чему-то не открывает ворота. Увидев меня, разглаживает усы, смахи­ вает со лба пот. — Съездим за город, накосим коровенке свежей травы? Глаза его усмехаются, дескать: «А-а, была не была! Не век же горб гнуть, нужно и поразмяться!» 24