Сибирские огни, 1967, № 6

Я бережно листаю «Тараса Бульбу», «Каштанку», «Муму», «Капи­ танскую дочку», «Робинзона Крузо»... Ложась спать, я кладу их себе под одеяло... Уезжают квартиранты на другой день вечером. Женщина стиски­ вает мою голову узкими ладонями и, глядя в мои глаза, ласково спра­ шивает: — Ты будешь меня помнить? — Буду. — Как возьмешь книгу — вспоминай... Ты, я вижу, очень любишь книги. — Ничего, вода выпоит, хлеб выкормит — человек будет! — вос­ клицает черкес и дружески хлопает меня по спине. Выходя из дома, взмахивает черными крыльями бурки. Вечерний сумрак. И снова снегопад. Хлопья опускаются густо, ле­ ниво, бесшумно. Лошадь с места берет рысью. И через миг меня охва­ тывает глухая пустынность. Ни звука на заваленной снегом улице. А я стою у ворот в синей рубашке в белый горошек и дрожу не то от холо­ да, не то от горя. Я не помню имя ее, да и лицо почти забыл, только мерещится мне что-то красивое, молодое, радостно-счастливое... Прошло немного времени, и я сам прочитал первую книжку: это была «Майская ночь» Гоголя. САМЫЙ ДЛИННЫЙ ДЕНЬ В ГОДУ Летом я с братьями сплю на сеновале... Меня кто-то трясет за плечи. Я чувствую это, но не могу проснуть­ ся, так сладко спать на похрустывающем сене. Но меня все трясут, тря­ сут, и, наконец, в недра моего сна пробивается совсем издали Шурин голос: — Вставай, Илья Муромец! Вставай, балда! И тут я совсем ясно ощущаю, что меня треплют за нос. Медленно выбарахтываюсь на белый свет из душной, уютной, как мех, глубины сна. И сразу же вижу смеющееся лицо Шуры, в покатой крыше синие линейки щелей, вдыхаю запах сена, слышу глухой стук лошадиных ко­ пыт внизу в конюшне. Я пытаюсь снова нырнуть в пучины сладчайшего сна, но это мне не удается, Шура опять хватает меня за нос и удержи­ вает на поверхности. — Вставай, лежебока! Довольно дрыхнуть! Эй, Муромец! Шура, уже одетый, умывшийся, с мокрыми волосами, приваливает­ ся к моему боку, говорит в ухо: — Сегодня день необыкновенный. Единственный в году. — Какой? — спрашиваю я, садясь. — Самый длинный день в году. Сегодня двадцать второе июня. Сегодня будет светло почти восемнадцать часов! Еще и четырех нет, а солнце уже всходит. В такой долгий день... Ты знаешь, сколько в такой день может у тебя произойти всяких событий?! Алешка спит каменно, непробудно, открыв рот. Шура машет на не­ го рукой: — Ему такое не интересно! Мы спускаемся по лестнице, выходим за ворота. Светло. Оцепенела листва на тополях. Ни человека, ни птицы, ни звука,' ни ветерка. Только разгорается, ширится, льется свет с востока. Город будто пустой. Но это лишь кажется так. 21