Сибирские огни, 1967, № 6
V Само по себе стремление к новому, са мобытному образу, I выражению, слову — вполне оправдано. Молодые писатели, ри суя своих героев в будничной, повседнев ной и совершенно реальной обстановке, не боятся ни специфической лексики, харак терной для этой обстановки, ни «грубостей» живого языка, ни смелых попыток исполь зовать многосмысленность слова для не обычных стилистических решений. В рас сказах Якубовского, Куренного, Кононова немало прозаизмов, охотничьих терминов, местных речений; они вносят в художе ственную ткань свежие оттенки. Тонкое ощущение образной сути примелькавшихся слов присуще В. Потанину: обыденные сло ва, поставленные в своеобразных сочета ниях, вдруг вспыхивают у него «новы ми» — из тех, что «прочно забыты» — красками, приобретая почти первона чальную эмоциональную силу. Искусно и щедро черпает изобразительные средства из обиходной русской речи Г. Машкин. В очень лирических, с некоторым роман тичным налетом, зарисовках Т. Каленовой встречаются такие блестки: «Близнецы Во робьевы встали и единодушно ушли в сто ловую». Но все ли языковые находки ор ганично вплетаются в художественный текст? Не нарушают ли эстетическую меру неуклюжие порождения современного раз говорного стиля, вроде: «Обилечивал нас сам начальник станции», «Жизнь! Она оставила на его изшрамованном теле сле ды», «Как и прогнозировал Петр Василь евич, на озере утка была — ни много, ни мало — среднее количество». Работа над повышением стилистическо го мастерства — такая же важная задача молодых писателей, как и расширение кру гозора и углубление тематики творчества. Е ф. Б е л е н ь к и й МЕСТО Б МИРЕ... М аленький, в мягкой обложке, томик стихов Бориса Укачина «Ветка горного к е д р а » .Н е т обычной в таких книжках издательской аннотации, биографических сведений. И вначале сетуешь на издатель ство, не позаботившееся познакомить чита теля с неизвестным ему поэтом. Потом оказывается, что это не обязательно, что лирические стихи, как обычно, сами гово рят за себя и незаметно открывают не только духовный мир автора, но и его1 физическую биографию». Это алтайский поэт, его жизнь сложилась так, что поэти ческая культура родного народа, впитанная в пору младенчества, затем обогати лась сокровйщами рурской поэзии, кото рыми особенно щедро одарил его Литера турный институт — наставник уже не одно го поколения писателей многих народов нашей страны. Поэт своей орлиной земли, Б. Укачин осознает себя в равной мере и поэтом всей нашей ртраны. В книжке много местного, национально го, алтайского — и в темах, и в образном строе. Только в горах, где человек чув ствует себя близко к небу, Можно трубку, приветив немножко. Раскурить от любой звезды... И только там можно увидеть, как горы «словно вдовы, стоят неподвижно-тихи...» Дороже всего на свете лирическому ге рою Б. Укачина родной край, он всем серд цем прикипел к нему. Но не для того, что бы отгородиться от мира. Просто с высоты родных гор ему видно дальше и больше: Здесь —мой край. И ничуть не чудо, Что в рассветной, плывущей мгле Мне слышней бывает отсюда Поступь Времени на Земле. Он находит темы и мотивы, Позволяю щие в, капле горной росы Алтая увидеть солнце жизни эпохи. Тема стихотворения «Старик» — жизнь и смерть человека. Его герой—чабан, умер ший, «сотню лет прожив». Смерть «вечного чел'овека» — доброго и славного тружени ка — воспринимается людьми как ранняя, преждевременная. И такое отношение на рода выступает как высшая оценка стоимо сти человеческой жизни. Пастух этот — алтаец, двумя строками намечен его на циональный облик: Он лежит, прямой, длиннобородый. С трубкой разлученный в первый раз. Но разве суть только в национальности ге роя? Поэт нашел такое решение своей те мы, нравственный пафос которого будет понят не только в' горах Алтая. Лирический герой Б. Укачина чувствует себя уютно в любом месте советской земли. Он «без переводам понимает весенний шум черемух над Амуром: И шорох ваш, как шепот, понимаю. Алтаец — на алтайском языке... И на московских улицах он не чувствует от чужденности, о,н спешит На Пушкинскую площадь, Туда, К нему скорей!.. 1 Б. У к а ч и и. Ветка горного кедра.. М., «Мо лодая гвардия». 1966. Поэт влюблен в русскую поэзию. Эпи графом к своему программному стихотво 184
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2