Сибирские огни, 1967, № 6

«Все хорошо,— говорил старый доктор, ле­ чивший его от бессонницы.— И с каждым днем становится лучше и лучше. Повто­ ряйте эту фразу, пока не уснете. Все хоро­ шо, и с каждым днем...» Но сколько бы снегиревы ни повторяли подобные заклинания, на самом-то деле их положение с каждым днем становится все хуже и хуже, и то, что писатель сумел убе­ дительно показать это,— его бесспорная заслуга. В портрете подлинного советского уче­ ного Остроградского В. Каверин оттенил его мужество, стойкость, ничем не побеж­ денную увлеченность своим делом: «Рабо­ та! Он хочет работать! К черту обиды, не было унижений! Страшно только одно — невозможность работать!» Вернемся к уже упомянутому рассказу Рахматуллы Раимкулова «Давнишняя ис­ тория». Сюжет его прост — это история, происшедшая с молодым в те годы техни­ ком Тлеубеком Жаркыповым, в течение одного дня превратившимся в глазах ок­ ружающих из многообещающего молодого специалиста в отщепенца. Началось с того, что утром Тлеубек — с разрешения предсе­ дателя артели, где он работал,— отпра­ вился к начальнику облместпрома Ыдыр- баю Айламановичу попросить его помочь получить квартиру. Начальнику не понра­ вилось, что подчиненный в рабочее время обращается к нему по личному вопросу (только что вышел известный указ о повы­ шении ответственности за нарушение тру­ довой дисциплины). Он выпроводил моло­ дого техника и тут же по телефону выра­ зил свое неудовольствие председателю ар­ тели. Тот, струсив, немедленно «забыл» о своем разрешении, и колесо завертелось. К ночи Тлеубек был понижен в должности, осужден на шесть месяцев исправительных работ и исключен из партии. Только вме­ шательство честных и опытных людей по­ зволило Тлеубеку в конце концов отделать­ ся строгим выговором. Через много лет только что демобили­ зовавшийся фронтовик Жаркыпов встре­ тился с одним из «авторов» его истории. «И тот, как это ни странно, узнал Тлеубе- ка и не постеснялся подойти к нему. Вспо­ миная тот случай, он не оправдывался — говорил, что так надо было в воспитатель­ ных целях, чтобы на примере одного на­ учить сотни других. Так сделали. А ведь Тлеубеку это пошло только на пользу, при­ бавилось жизненного опыта»... , О необходимости уважения к человеку, о ценности отдельной человеческой лично­ сти и недопустимости превращения ее в «пример» напоминает этот рассказ... Нам незачем ретушировать прошлое. Молодежь должна знать всю правду и о жизненном подвиге отцов, и об их прома­ хах и бедах. Важно лишь, чтобы свет и тени в воссоздаваемой художником карти­ не прошлого были распределены верно, в соответствии с исторической истиной. Од­ нако если в каких-то частностях (не в главном, конечно) художник был неправ, не следует спешить с осуждением произве­ дения в целом, нельзя зачеркивать его по­ ложительные стороны. Первый роман Юрия Герта «Кто, если не ты?», опубликованный в «Просторе» три года назад, вызвал в Казахстане большой шум, и нельзя не пожалеть, что он мало известен читателям за пределами респуб­ лики. Признавая остроту, гражданскую смелость и страстность произведения и положительно оценивая его, я в то время писал, споря с чересчур восторженными рецензентами, что трудно согласиться с ав­ тором, когда он делает самыми упорными и последовательными борцами с клеветой и произволом школьников-старшеклассни- ков. Несколько смещены акценты и в но­ вом рассказе Ю. Герта «Политанский». Взволнованно, лирично и в го же время с добрым юмором зрелого человека, вспо­ минающего о юности, говорит автор о сво­ их товарищах по редакции молодежной га­ зеты: «Прежде чем встретиться под редак­ ционной крышей, мы жили за тысячи ки­ лометров друга от друга — в Кишиневе, Москве, Одессе и Южно-Сахалинске. Не­ известно, какой силой вытряхнуло нас из обжитых, комфортабельных гнездышек и швырнуло в самый центр величайшей в ми­ ре степи... Мы были сверстниками, почти сверстниками — наш город был чуть моло­ же самого молодого из нас, и мы относи­ лись к нему, как в семье относятся к млад­ шему брату. Когда-нибудь ему еще поза­ видует Одесса, не говоря уже о каком-то там Кишиневе и тем более Южно-Сахалин­ ске, когда-нибудь... И нам хотелось, чтобы в этом городе все было прекрасно и но­ в о—не только дома, но и люди, чувства, отношения. И пока наши квартировладель­ цы храпели под своими фикусами, мы об­ думывали грядущие фельетоны; когда в редакции стихала дневная сутолока, мы писали статьи, сладострастно предвкушая ответный поток жалоб, угроз, протестов и опровержений и, наконец, коротенькие тор­ жествующие, жирно набранные три строч­ ки: «По следам наших выступлений...» В молодых героях рассказа понятен их юный максимализм, стремление к поспеш­ ным обобщениям, даже то, что любой «квартировладелец с фикусом» уже из-за того, что он квартировладелец, кажется им обывателем и идейным противником. Ме­ нее понятно, почему в рассказе, построен­ ном как воспоминание о давно прошедших днях, повзрослевший автор сохраняет это противопоставление — кучка молодых энту­ зиастов и окружающий их мир «квартиро­ владельцев», почему он сохраняет юноше­ ский миф об одиночестве этих энтузиастов в их борьбе с косностью, обывательщиной... Но этот просчет рассказа не может пе­ речеркнуть того ценного, что в рассказе есть,— прежде всего, очень выразительной фигуры «героя», давшего ему название. Политанский — маленький человек в са­ мом прямом смысле слова, человек, навсег­ да и насмерть испуганный злом, встречен­ ным им в жизни. «Ничуть он не корежил­ 169-