Сибирские огни, 1967, № 5

еще держит Валину руку на своем плече. И уже нельзя было отвести глаз от этих двух, таких счастливых сейчас. И все же нельзя было и смотреть на них даже добрым взглядом, смущать и навязываться да­ же тайно в опекуны любви. Ты, Валя, этот день цени, Сентябрьскийденьчудесный, Когда тебе дарила жизнь Хлеб, илюбовь, и песни... Зааплодировали. А юноша сел, обмакнув рукаь пиджака в тарел­ ку соседки. — Мне нравится...— сказал Важенцев.—Что человеку нужнее всего на земле? Прошу ответить по очереди. — Мир,—немедленно сказал военком. -— Друж-ба, друж-ба,— скандировали Валины сверстники. Директорша молчала. — А как думает именинница? Валя вспыхнула. — Не скажу. — Ну хорошо. Я сам скажу. Любовь и хлеб. Или лучше так— хлеб и любовь... — Любовь и голод правят миром... Это сказал Поль Лафарг,—об­ наружил свою эрудицию юный стихотворец. — Да, да,—продолжал Важенцев,—хлеб и любовь! Такие, на пер­ вый взгляд, банальные, дьявольски банальные вещи—суть двигатели жизни, вдохновляющие искания человека, его борьбу... Как? Ольга Сер­ геевна? Почему вы молчите? — Не надо меня замечать,—тихо попросила его Жаркова. — Выбежала и вновь вбежала Валя, заявив с порога: — Ура! Сейчас придет папка! «Ну вот, дождалась...» — подумала Ольга Сергеевна. — Он сейчас переоденется, умоется. Он ужасно, ужасно грязный! — возвестила Валя. «Уйду, убегу, пока он там умывается»,— решила Ольга Сергеевна. Гости поднимались из-за стола, и Ольга Сергеевна незаметно про­ бралась в переднюю. Теперь надо было найти плащ и сапожки. Надев их, она не могла отыскать плаща. Из другой комнаты потекла вдруг музыка. Ольга Сергеевна, наконец, разыскала плащ. Стала снимать наве­ шанные на него пальто. Это было не так просто. Потом она уронила перчатки. Подняла и, разогнувшись, увидела Калитина. Он шел кней из комнаты и смотрел на нее странным, пристальным взглядом. Всматри­ ваясь в ее лицо, будто что-то отыскивая в нем. — Мне сейчас, сейчас надо уйти...—потерянно сказала Ольга Сер­ геевна.—Я здесь случайно. С Важенцевым... — Останьтесь. Калитин взял Ольгу Сергеевну за руку и не отпускал. И все смот­ рел в ее глаза. — Мне необходимо уйти,—объяснила она.—Мне будут звонить. А он все не отпускал ее руку, и она погладила его плечо умоляю­ щим жестом. Тогда он отпустил: — Воля ваша. Она натягивала перчатки, а Калитин стоял и молча смотрел на нее. Очень усталый, загрустивший, не принадлежащий себе человек. 79