Сибирские огни, 1967, № 5

— Нажрались дармового хлеба... С утра на току пасутся, стер­ вы,— плюнул на гусей из кабинки шофер.— И скажи, товарищ участко­ вый, ведь даже единоличная птица и та в артельный сусек лезет. Номера! — Частный сектор... Пережитки,—отозвался Бродило. — Ты скажи, товарищ участковый, почему такое: куру дави, утку дави, гуся—не моги, штраф! С чего такая ступенчатая диаграмма? — Частная собственность... — Так и кура тоже... — То мелкая, а то—гусь... В котором кило с три-четыре набе­ рется. Аж весь в сале, до мяса не докусаешься. — Я смекаю,— ухмыльнулся шофер,—милицейские штучки это. Трешку штрафу им на пол-литра, а гуся, шофером подбитого,—на за­ куску. Сдогадался? Бродило крякнул и захохотал. Так затрясся своим огромным те­ лом, что закачалась трехтонка.. — Собственность...— проговорил шофер.— Туды ее, эту собствен­ ность...— И отчаянно засигналил. Как видно, уже не о гусях думал он, повторяя это серое, тяжелое, льнущее к нёбу слово. Тут грузовик резко пополз в сторону. Шедший навстречу человек в синем прорезиненном плаще отскочил и неловко скользнул ногами в кювет. Это был Семен Ставерко. — На партсобрание, должно быть, пошел,— сказал шофер. — Чего он не в своем конце деревни грязь месит? — Из отцовского дома, наверно, идет. Днем еше чемоданчик свой перетащил туда. Неуютно ему теперь у тестя-батюшки. — А как же Фекла Романовна? — Фешка? А как... Куда иголка, туда инитка. К ночи, гляди, и она перетащится. А то и до партсобрания успеет, чтобы можно было Семе­ ну Сидоровичу отмежеваться. Дескать, связи с арестованным не имею. — Ставерко не при чем. Неподсудный,— веско сказал уполномо­ ченный. — Тесно им будет теперь в избенке Сидор Михалыча. — Тесно, да честно. ...Ставерко шел на собрание так, будто кто-то сильнее его, нелас­ ково ухватив за руку, вел на поруганье. И не то было страшно, что понесет он заслуженную кару. Невыно­ симо было другое. Стыд перед народом. Как же появится он сейчас перед людьми? Перед Калитииым? Пе­ ред коммунистами?.. Уйти бы по этой длинной топкой дороге куда гла­ за глядят. А куда? Ведь и сам на себя смотришь, как на гада. Скажут теперь в райкоме— «Вот почему Ставерко хлеб для государства жалел! Для воров берег!» Кому верил? Чьим умом перед райкомом крутил? Под чьей крышей жил? Влип ты! Влип в болото под самый кадык. Шел Ставерко мимо поглядывающих на него окон, как сквозь строй. Не подымал головы. У поворота в клуб столкнулся с Деревян­ ко. Тот, прыгнув через разлившийся водой кювет, ухватился за его локоть. — Ф-фу ты, черт! Чуть не сверзился. Стой-ка, продышусь. 71