Сибирские огни, 1967, № 5

пути отсюда (все на той же «ракете») уже лежал Нарым, под ногами стучали знамени­ тые колпашевские мостовые из деревянной чурки, а в ресторане «Север» поглощали «бархатное» пиво местного производства речные волки и воздушные асы с дубленым« лицами, глядя на которые хотелось запеть: «Четвертый день пурга качается над Дик­ соном». В конце концов тревога догрызла нас, мы побежали на речной вокзал и взяли би­ леты до Нарыма на пароход «Барнаул». Через сутки «Барнаул» пришвартовался у Колпашевской пристани — белый двух­ палубный красавец, вырезанный из плаката «Прогулка по реке — лучший отдых». С борта его неслась зазывная ресторанная музыка, навьюченных барнаульскими арбу­ зами отпускников встречали колпашевские родственники, транзитные пассажиры в по­ лосатых пижамах, задирая головы, рассматривали высокий берег. Мы впряглись в рюкзаки и с доверчивыми улыбками двинулись на пароход. У трапа нам преградил дорогу мальчик с гнутой казацкой трубкой в зубах. — Куда? — спросило дитя, и трубка опасно качнулась, норовя вывернуть не­ окрепшую челюсть.—Нельзя, товарищи! — Ну, капитан!— льстиво заговорили мы.—Ну, отчего же! Вот билеты.. Мы намыкались на берегу, проголодались, нам хотелось как можно скорее туда, в царство надраенных поручней, бесшумных ковровых дорожек, поролоновых диванов, умывальников и зеркал. — Невозможно! — сказал мальчик, сдвигая почти отсутствующие брови.— Обождать! Пришлось обождать. Ждали мы здесь же, на причале, держа один глаз на аква­ рельный, уже северный закат, а другой — на рюкзаки и портфели, сваленные на бойком месте. Минут за пятнадцать до отхода нам удалось все-таки проникнуть на пароход (у мальчика заглохла трубка, и он ушел разжигать ее, видимо, в кочегарку). Оставив в каюте вещи, мы (голод — не тетка) заторопились в ресторан. Распахнули стеклян­ ную дверь и... — Те-те-те! — сказала официантка, уперев в наши солнечные сплетения по остро­ му кулачку.— А ну-ка, поворачивайте! Ишь, разбежались! ...Спустя малое время, когда эта же девушка с улыбкой вручала нам борщи, мы поняли, что приветливость и забота о пассажирах на речном транспорте, точно так же, как на железнодорожном и воздушном, включаются синхронно с первыми оборотами винта. Но потом об этом. Прежде мы хотим воспеть речное путешествие, как оно того заслуживает. Только придется сразу же расставить точки над «и». Расшифровать такие парад­ ные выражения, как «разбуженный» или «преображенный» край, употребляемые при характеристике бассейна Оби. Да, разбуженный и, совершенно точно, преображенный, если сравнивать облик его с тем, каким он был пятьдесят, тридцать и десять лет назад. Сейчас даже закоренелый урбанист ахнет и разведет руками, глядя, какими темпами развивается промышленность Приобья. Все так. Но в то же время край этот на протяжении многих сотен километров еще и дикий, необжитый, непроходимый. А «будить» его приходится, утопая в трясине, недоедая и недосыпая, мыкаясь по забитым неблагоустроенным гостиницам, поддержи­ вая «дух преобразовательства» часто лишь холодными консервами. И среди этой неуютности, в течение навигации, плавучими островками неожи­ данного комфорта движутся по Оби суда речного флота. Здесь наивная реклама — синее море, белый пароход и надпись «Прогулка на теплоходе — лучший отдых» — оборачивается иным, житейским смыслом. Здесь заскорузлый, изъеденный гнусом командировочный ли, геолог ли. обретет покойную каюту, примет горячий душ (рос­ кошь, малодоступная даже в населенном пункте), отобедает в ресторане и полюбуется с палубы (имея в запасе полсуток) на распроклятые берега, которые предстоит ему сделать распрекрасным«. И библиотека к его услугам, и фортепьяно в салоне, и неист­ ребимый «козел», и армянский коньяк «три звездочки». 43