Сибирские огни, 1967, № 5

повторить... Замалчивать преступление — это уже совершать новое. Он, Батуев, знал это отлично... Вот что должен понять этот парень, его сын». Так правда перестает восприниматься только как абстрактная добродетель, как отвлеченная духовная ценность. Правда и есть та сила, которая предотвращает новые преступления, которая позволяет человеку сохранить или вернуть свою человеческую суть, избавляет от необходимости жить под бременем прошлых ошибок и заблуждений. Так раскрывается действенное, активное значение правды, так она становится не целью словесных излияний, а основой че­ ловеческой деятельности, так сближаются понятия правды и поступка. Помудревший Батуев идет в своем рас­ следовании до конца и понимает совсем уж страшное: в том, что погибла Лиза, не толь­ ко ее вина. Ведь молчала не она одна. И Алевтина, и Клавдия Семеновна прятали истину. Да и сам он тоже виноват. Можно оправдываться тем, что он ничего не знал, но ведь он и не стремился узнать, не искал причин внезапной гибели своего друга Шве­ ца, не искал причину размолвки Лизы и Алевтины. Он был равнодушен там, где тре­ бовались пытливость и настойчивость. «Ведь он чувствовал, что с нею неладно. Он мог бы вмешаться, он должен был вмешаться... Вмешайся — и не было бы смерти». Так выясняется, что в смерти Лизы — осуждение не только ее давней слабости, но также их долгого, общего, коллективного заговора. «Только поняв и их вину, можно понять и принять меру ответственности. И это тоже должен узнать Костя...» Еще до Кости все это узнает читатель, которому внешне детективное развитие сю­ жета не дает уклониться от конечных выво­ дов романа. Ведь у хороших детективных произведений всегда есть одно несомненное достоинство — сила логики, доказатель­ ность рассуждений. Этим достоинством роман «Круги на во­ де», бесспорно, обладает. Используя про­ фессиональные интересы и свойства Батуе­ ва, писатель выстраивает цепь неотврати­ мых аргументов. Убеждая себя, Багуев убеждает и читателя, что никогда нельзя спокойно и равнодушно принимать на веру поверхностное обличье факта, что надо «искать, искать и искать», чтобы «добрать­ ся до глубин человеческой жизни». Теперь настала пора вернуться к тому юридическому афоризму, который уже ци­ тировался: «Человеческая сущность не всег­ да проявляется в поступке и никогда не проявляется только в нем». Солидарен ли Герасимов с этим изре­ чением? Доказал ли он его? Бесспорно, что не каждый поступок есть выражение человеческой сущности, так же как не всякая случайность есть выражение необходимости. Поэтому юристы правы, ес­ ли не хотят видеть в любом поступке рас­ крытие основного содержания человека. Так, наверно, вынужденное предательство Лизы еще не означало ее нравственного уродства. Иначе Батуев не мог бы счастли­ во прожить с ней два десятилетия. Но вот вторая половина формулы не может не вызвать возражений. Бросается в глаза, что она вступает в противоречие с известной мыслью Гегеля: «Что человек де­ лает, таков он и есть». Эти гегелевские сло­ ва очень серьезно переосмыслил и развил Ф. Энгельс, написав Лассалю: «Личность характеризуется не только тем, что она де­ лает, но и тем, как она это делает». Следо­ вательно, индивидуумы отличаются друг от друга не только содержанием, но и формой, поступка. А в чем же еще может проявить­ ся человеческая сущность? В мыслях, чувст­ вах, словах? Но слово, высказанное, обра­ щенное к другому лицу,— это уже поступок. А мысли и чувства, не ставшие фактом об­ щественной жизни, не могут и быть выра­ жением человеческой сущности. Они всегда социальны по своему происхождению, ибо возникают как результат воздействия обще­ ства на человека. Но обратная связь осу­ ществляется только поступками. Сложность человека отнюдь не в том, что в его сущно­ сти есть нечто кроме поступков и сверх по­ ступков, а в том, что их мотивы и следствия чаще всего не лежат на поверхности явле­ ний. Именно к таким выводам и приходит Батуев во время своего путешествия за ис­ тиной. Можно приветствовать исследователь­ ский пафос И. Герасимова, его стремление проникнуть в глубины психологии и поведе­ ния своих героев. Думается, однако, что он напрасно, в порядке полемической запаль­ чивости, попытался оспорить положение о том, что «от человека остаются только одни дела его», как справедливо говорил М. Горький, и поэтому только в делах и сле­ дует искать человеческую сущность. И. Герасимов ни в чем не поколебал принятых нами социальных критериев оцен­ ки человека, но на большом и интересном жизненном материале подтвердил их истин­ ность и сделал это в романе, который за­ служенно привлечет внимание читателей. А. Н и н у л ь к о в «БЕРЕГА»1 Стихотворение «Берега», открывающее книжку Нинель Созиновой, сразу оста­ навливает внимание читателя значитель­ ностью и самостоятельностью поэтической 1 Нинель С о з и н о в а . Берега. Новоси­ бирск, Зап.-Сиб. кн. изд., 1466. 184