Сибирские огни, 1967, № 5

дозрительность ко всем другим у напостов­ цев приобретала такие гипертрофированные формы, что И. Вардин утверждал: «Лите­ ратурная Чека нам необходима»1. С. Родов прямо писал о попутчиках как врагах со­ ветского строя и заявлял: «Они даже ча­ стично не могут стать на нашу точку зре­ ния» и представляют собой «естественный резерв» для буржуазии1 2. Ослепленный груп­ повой борьбой, С. Родов доходил до такого обвинения: «Воронский организует все имеющиеся в современной советской лите­ ратуре реакционные элементы»3. Это обви­ нение противоречит фактической роли Во- ронского в литературном движении первой половины 20-х годов. «Слинял» Воронский (пользуемся выражением Д. Бедного) пос­ ле 1925 года, эволюционировав в своих ли­ тературно-эстетических воззрениях в сторо­ ну идеализма (теория непосредственных впечатлений, интуитивизм и пр.), а в поли­ тических — в сторону троцкизма (позднее Воронский отошел от троцкистской оппози­ ции и был восстановлен в партии). Воронский был, безусловно, прав, защи­ щая от напостовцев писателей-попутчиков. Ведь речь шла о таких талантливых писа­ телях и поэтах, которые внесли большой вклад в развитие советской литературы,— это Вс. Иванов, Н. Тихонов, Л. Леонов, К. Федин и др. Воронскому претил вуль­ гаризаторский, упрощенческий подход на­ постовцев к литературе. Между прочим, та­ кой подход отталкивал от них многих поэ­ тов и писателей. В Ч924 году из МАППа вышли М. Светлов, А. Веселый, М. Голод­ ный и другие (они присоединились к груп­ пе «Перевал»), В это же время с Ворон- ским блокировалась «Кузница» (Ф. Глад­ ков, В. Бахметьев и др ). В 1924 году боль­ шая группа писателей обратилась в ЦК РКП (б) со специальным письмом, в котором протестовала против «огульных на­ падок» напостовцев4. Однако надо заметить, что отстаивание чисто групповых интересов мешало и той и другой стороне —- и Воронскому, и напо- стовцам. Оно уводило их от широких за­ дач советской литературы к групповщине и цеховщине. На это им указывалось неодно­ кратно. в том числе такими авторитетными деятелями партии, как Луначарский и Фрунзе; резкое осуждение «кружковщина» вызвала позднее со стороны М. Горького5. Литературная междоусобица зачастую со­ 1 К вопросу о политике РКП(б) в художест­ венной литературе. М., изд «Красная новь». 1924, стр. 96. 2 «На посту» 1923, № 2—3, стр. 17, 26. 3 Там же. стр. 28. * «К вопросу о политике РКП(б) в художе­ ственной литературе» стр. 106—10/ 5 См. речь А. В. Луначарского на совещании в ЦК РКП(б) 9—10 мая 1924 г. (в кн.: К вопросу -о политике РКП(б) в художественной литературе. М., изд. «Красная новь» 1924). речь М. В. Фрун­ зе на литературной комиссии ЦК РКП(б) 3 мар­ та 1925 г. в кн.' М В Фрунзе. Собр. соч., т. III. М.—Л., Госиздат, 1927), статью М. Горького «О пользе грамотности» (в кн.: М. Горький. Собр, соч. в тридцати томах, т 24, М., Гослитиздат. 1953). влекала спорящие стороны с принципиаль­ ных позиций, и на первый план выступало стремление «захватить власть», «командо­ вать» в литературе. Особенно рьяно боро­ лись за «командные высоты» напостовцы, которые претендовали ни мало ни много, как на то, чтобы «править» в литературе от имени партии. Что это было бы за «прав­ ление», легко себе представить по печаль­ ной памяти «напостовской дубинке» — под таким теомином вошла в историю совет­ ской литературы критика, раздававшаяся со страниц журнала «На посту». По словам Бабеля, Воронский не считал творчество Фурманова художественным (IV, 368). Хотя он был талантливым и эсте­ тически чутким критиком, он не смог по­ нять своеобразия фурмановских произведе­ ний. Например, он игнорировал докумен­ тально-художественную природу «Красного десанта» и требовал переделать его так, чтобы в основе повести лежал вымысел. О «Чапаеве» и «Мятеже» Воронский обмол­ вился лишь несколькими словами, находя, что они «интересны», но что «это больше мемуарные записки»1. То есть произведения эти, с точки зрения критика, лежали где-то сбоку от настоящего художественного твор­ чества. Рассматривая вопрос об отношении Фур­ манова к Воронскому и руководимой им группе «Перевал», было бы, однако, непра­ вильным заострять внимание на личных моментах, так как разногласия между ними носили ярко выраженный принципиальный характер. Политической ошибкой Воровского было то, что он, увлеченный творчеством действи­ тельно талантливых писателей, которые со­ средоточились вокруг него в «Красной но­ ви» и «Круге», не заметил роста и значения пролетарской литературы. В сущности, он прошел мимо таких крупных явлении со­ ветской литературы, как «Чапаев» Фурма­ нова и «Железный поток» Серафимовича. «Воронский... не признает нашей борьбы за господство пролетарской литературы, за дело политическое!»2— так сформулировал Фурманов суть своих (и МАПП) расхож­ дений с Воронским. Он поддерживал жур­ нал «На посту» в его борьбе за пролетар­ скую литературу; поддерживал и критику журналом «вороншины». В отношении же к попутчикам объектив­ но Фурманов стоял ближе к Воронскому, нежели к напостовцам, но, в отличие от него, четко и последовательно проводил за­ дачу идейного воспитания этих писателей из среды демократической интеллигенции. Ему не нравился у редактора «Красной но­ ви» «душок либерализма». Работая в Госиздате, Фурманов не раз сталкивался с Воронским, который, будучи членом правления Госиздата, противодей­ ствовал организации журнала «Октябрь»3, 1 А. К. В о р о н с к и й . Литературные «аписи, Изд. «Круг», 1926. стр. 55—56 2 ИМЛИ, II, 62. 1215, Дневн. запись ет I мар­ та 1924 г. 3 Там же. 167