Сибирские огни, 1967, № 5

И, наконец, еще одна комедийная роль —на сей раз в пьесе того самого Остров­ ского, с театром которого связывали когда-то артистическую карьеру Морозкиной. Случилось так, что она встретилась с этим драматургом совсем недавно, будучи уже актрисой среднего поколения, имея за плечами немалый опыт. И если уж возвращать­ ся к прошлому, то надо вспомнить время, когда девчонка с рабочей окраины Новоси­ бирска сыграла перед знаменитой Ко-рчагиной-Александровской роль «старухи в са­ лопе» Мерчугкиной из чеховского «Юбилея». Великая актриса сразу оценила озорное жизнелюбие этой забавной девчурки, ее чутье на правду. Отсюда, из квартиры Кор­ чагиной-Александровской (во время войны актриса жила в Новосибирске), и начался путь Морозкиной на профессиональную сцену, в театр «Красный факел», с которым связана вся ее творческая жизнь. Здесь, перед лицом большого мастера, Лида откры­ лась как будущая яркая комедийная актриса. И вот Островский «На всякого мудреца довольно простоты». Глафира Климовна Глумова. Немного Мерчуткина. Немного Тузикова другой эпохи. А в общем-то, нечто совсем иное, своеобычное и потому неповторимое. Огромные уродливые зубы, нос са­ погом, черная наколка на тусклых волосах... Существо лицемерное, хитрое, себялюби­ вое. У Морозкиной Глафира и сына-то любит меньше, чем себя самою. И о делах его хлопочет больше для себя: будет сын в довольстве и достатке — не пропадет и она. В спектакле (постановщик М. Владимиров), который шокировал блюстителей классических традиций своей полемической заостренностью, где Крутицкий, маленький, хилый старикашка, выживающий из ума шалун, не в силах сразу подняться со ска­ мейки, несколько раз смешно подрыгивал на ней, где Глумов, изображая страсть к Клеопатре Львовне, катился с лестницы кубарем или впивался в ее руку широко от­ крытым в экстазе ртом,— в таком спектакле Морозкина попадала в счастливую для нее стихию сатирического, почти фарсового представления. Надо было видеть, как ее старая лицемерка, выпятив с достоинством грудь, шла знакомиться с богатым род­ ственником после того, как, на потеху зрителям, только что подслушивала его разговор с сыном. Или в доме у Мамаевых, стоя на лестнице и не давая хозяину двинуться с места, умильно плела байку об ангельском детстве своего несравненного Жоржа. Или пролезала под столом, чтобы поднять веер Клеопатры, падала плашмя на пол, демонстрируя пламенную «родственную» любовь к ней Глумова... Это был целый каскад фарсовых «трюков». Никакого «бытового» Островского — безжалостный сарказм, озорная насмешка, освистанный мир нравственных импотентов, ханжей, болтунов, скучающих бездельников. Глумов умней и трезвей их, но и он — из того же мира. А Глафира Климовна, как ее играет Морозкина,— достойная роди­ тельница своего чада. Эксцентричный рисунок роли не помешал актрисе и здесь сохранить полную жиз­ ненную достоверность образа, создать живой человеческий характер. Так сбылись и, вместе с тем. не сбылись пророчества об актрисе «театра Остров­ ского». Оказалось, что жизнь ломает узкие представления не только о сценических «амплуа», но и о произведениях великих драматургов.