Сибирские огни, 1967, № 5

и пережидала машины с зерном. Веселые шоферы поглядывали на нее из кабины. Так она увидела Сашу, возвращавшегося из Озерного. Он ехал в кузове стоя. Это было уже далеко от села. Замахал ей руками. — Саша! —закричала она. Он заколотил кулаком по крыше кабины. Машина остановилась, и Саша спрыгнул в грязь. Сняв кепку, он с мальчишеским рыцарством раскланялся перед художницей. — Через неделю уезжаем. Вместе... С отцом... — Ия еду. Завтра утром, катером,—сказала Ольга Сергеевна. Она обеими руками потрясла узкую, шершавую от работы руку Саши.—Пе- редай... Передай мой привет Вадиму Петровичу. Поцелуй за меня Валю, — Счастливо вам! — залихватски набросил кепку Саша. Он ловко переметнулся через борт кузова. Из кабины на Ольгу Сергеевну с любо­ пытством смотрели шофер идевчурка с гороховым стручком взубах. Ольга Сергеевна еще постояла, глядя вслед машине. Саша обер­ нулся и помахал ей кепкой. ...Наступил вечер, подходила ночь и нарастало волнение Ольги Сер­ геевны. Она уже не знала, куда девать себя. Выходила из гостиницы, всматривалась в освещенные окна райкома, возвращалась. ■— Вас по телефону зовут,—сказала наконец Груня. Зйонил Калитин. ...Уже ночь в степи. Густая осенняя россыпь звезд. И на земле свои звезды—огни комбайнов, костры полевых станов, яркие фары встречных автомашин. Мимо спящих домиков Озерного бежит газик. Мимо! Вспыхивающие на мгновенье стекла окон, блеклые деревца палисадов, ворота, скворечни—все уходит, уплывает, остается позади. Перед ними лишь степь. И звезды—над ней и над ними. Добрая, неспящая степь. На своей огромной теплой ладони она бе­ режно покачивает их, пьянит бражными хлебными запахами, кружит голову вольной волей. Они одни. Надо бычто-то сказать, спросить. Простое, обыденное, незначащее, чтобы разрядить напряжение этих минут. Или ворвется другое, другие слова, которых нельзя, нельзя ни говорить, ни слушать. — Вы ужинали?—спрашивает Калитин. — Нет,— признается Ольга Сергеевна.—Боялась, что уйду, а вы как раз и позвоните. — Простите меня. Надо бы мне раньше позвонить. А впрочем, я могу исправить ошибку. До отхода катера целая вечность. Хотите, уго­ щу вас по-нашему, по-деревенски. — Ну конечно, хочу! Не доезжая до пристани, Калитин сворачивает в темное поле, ищет какую-то дорогу. Нашел. Через некоторое время машина спускается вниз, к берегу, кустарник скребет о борта. И вдруг блеснул крохотный огонек. Избушка. Заливисто лают собачонки, и знакомый старческий голос окликает: — Архипыч, што ли? — Тыпочему не спишь?—спрашивает Калитин, выходя из машины. — Стариковский сон короткий. Ты, может, и не спал ишо, а я уж выспался. Поди-ка, не жрамши мотаешься?..—озабоченно интересует­ ся голос.—Ушицу, што ль, заварить? Да ведь это же Созоныч. И это его избушка. 8 * Цр