Сибирские огни, 1967, № 5

Какое там болеть! Событие за событием происходили сегодня под хмурым небом Богодаровки. Пока Деревянко бегал в поисках Ставер- ко, вся в слезах кидалась по селу, отыскивая Деревянко, Феша Му­ равьева. Простоволосая, растрепанная, с опухшими глазами, ни от кого не скрывая своего горя, она бегала от пустой конторы на ток, с фер­ мы—к амбарам. И наконец остановилась у жиденького плетня, что окружал всем открытый, как на ладони, пустоватый двор Сидора Ми­ хайловича Ставерхо. Сказали ей, что видели мелькнувшую во дворе всем знакомую рыжую шапку. Она стояла у плетня, не зная, что же делать. И тут почудился ей младенческий плач в избе, сыновий зов, и она кинулась через двор к крыльцу ивдверь. — Ох! —обессиленная и сразу успокоенная, она прислонилась кко-, сяку. А потомпошла, не глядя на сидящих за кухонным столом в напря­ женных и неестественных позах партийного секретаря и колхозного председателя. Пошла в горницу, откуда слышался утешливый говорок свекрови. — Да родный ты мой, да кровиночка ты моя... На, на сосочку... Ягодка ты моя, смородина черная. Ишь, глазыньки-то и повеселели. Черненькие, материны глазыньки-то. А нос-от дедов, Ставеркин. Дер- жи-кось, Сидор, пеленку. Мужчины в кухне притихли, слушая, что же там произойдет сейчас. Из горницы вывалился дед Ставерко, бросил пеленку кверху, на дверь, сказал, торжествуя. — Пришла-а. Поглядел на руки и вытер их о штаны. И захитрил: — Перенес я седни, Георгий Игнатьевич, семью Семенову. Пошел, значитца, внука навестить, а Феши нетути, на току она. И старуха гдей- то в огороде... Ну и это... Думаю, пущай у деда погостит... И Сидор Михайлович искоса взглянул на сына. С усмешкой ска­ зал ему: — До завтрева удоржишь—твоя взяла, не удоржишь... Старик развел руками. Дескать, пеняй на себя. И, нахлобучив шап­ ку, вышел во двор. Из горницы не доносилось ни звука. Должно быть, Феша кормила ребенка. Деревянко с присвистом вздохнул. Вот, язви тебя, дела-а... Старик-то... А? Сроду бы я не дотумкал- ся. И чего у тебя за характер, Семен? На ровной дороге— идешь. Как в гору—спотыкаешься. С чего это у тебя? Он поднялся из-за стола, водрузил на голову шапку. Сказал мно­ гообещающе: До завтрева. И вышел, стукнув дверью так, что зазвенели на полке у печи стаканы. Узнав, что в «Зарю» приехал Калитин, Деревянко поначалу расте­ рялся. И не хотел бы он «выносить сор из избы», да ведьглазастый Ар- хипыч неминуче раскопает историю с пустой сараюшкой. Гляди— за­ тем и приехал. Мало, что Салопов тут наедине со Ставеркой говорили Слова его кделу не пришиты. А сараюшка пустая, и нет на току сухого хлеба, чтобы прикрыть обман, внести долг государству. А главное де­ ло—кто же обманывает? Коммунист Ставерко. Кто прохлопал’ Ком­ мунист Деревянко. Кто директиву дал? Коммунист Салопов «Вот же, распроязви тебя, до чего дожили. Самим себе врем. Нет, 108 I