Сибирские огни, 1967, № 4

Вот так-то. И карта, мол, бита. А я улыбнулся: чудак! О чем ты кричишь — это бытом, Бытьем моим было. Вот так. Пластался я в поле все лето. Пахал, корчевал, скирдовал... Но молча я вспомнил не это, Тебе же о том не сказал... Я вспомнил другое, представив, Как в стужу, по жуткому льду, Один, к занесенной заставе, В застывшей шинели иду. И вот ледяные те латы В казарме сорвали с меня Друзья боевые, солдаты, К огню подтащили меня. Гляжу —сапоги аж дымятся. Но как я их с ног ни срывал — Никак не хотели сниматься, Как будто их кто приковал. Не помню, как пламя касалось И как обжигало ладонь. Но помню, Мне тоже казалось,— Один я прошел сквозь огонь. Николай Тельпухов РАЗГОВОР С ТЕЩЕЙ Ну, вот что, теща, так и быть,— С тобой мы не поладили, Я буду дочь твою любить, А ты пекла оладьи бы. Люблю я долгие чаи, Твою косынку в крапинку, Но вещи прочие твои. Поверишь ли, ни капельки. А мой багаж — Мой карандаш Да книг, считай, полтыщи, Ведь их не бросишь, не продашь,- Потом таких не сыщешь. Уж ты не сетуй, не греши, Не плачься в свой платочек, На кой мне ляд твои гроши И теплый уголочек. Мне поле дай, мне ветер дай, И Родину, мне милую... Ну, перестань, Ну, не ругай,— Приеду и помилую. Анатолий Чернышев . Б О Л Т Ы Целый день нарезал болты я. Не имела резьба красоты. Были очень они простые, заржавелые эти болты. Я кидал и кидал их на пол. Прямо на пол в кучу кидал. И все чаще и чаще капал горьковатый пот на металл. А свалили в телегу их грузно, и они покатили, звеня,— стало, знаете, чуточку грустно: увозили частицу меня.