Сибирские огни, 1967, № 4

уже что-нибудь терял и находил. Вот я призвание потерял. Чего мол чишь, Архипыч? Сказал бы чего-нибудь на вольные темы. — Скажу,—пообещал Калитин. Ток, засыпанный ворохами и кучами зерна, содрогался от гула мо тора ВИМа. Стрекотали тут и маленькие, похожие на лягушек, допотоп ные веялки-триера. Длинношеий ветродуй выбрасывал струю зерна наполняя воздух сухой колючей пылью. Десятки людей лопатили зерно разваливая вороха. — Вот,— горько сказал Важенцев,— музей зернообрабатывающих орудий. От Ивана Грозного до наших дней. И скажи, Архипыч, почем это уборочная техника у нас приспособлена только для неурожай ных лет? Шум заглушил слова Важенцева. Калитин быстро пошел к людям приветливо кивая головой тем, кто здоровался с ним. ВИМ умолк Одна за другой утихли и веялки, замер ветродуй. — Давайте сюда, товарищи!—громко позвал Калитин.— Тарасыч позови Бориса Мельниченко. Вон он, у девчат... Шофер, действительно еще мальчуган, в надвинутой на челку кеп ке, с независимым видом приближался к собравшимся. Этот Борьк Мельниченко, как видно, чувствуя уже внимание к нему начальства конечно, девчонок, с которыми он только что перешучивался, вразва лочку приближался к Калитину. Даже не кинул огромного, как колесо подсолнуха и на ходу выщипывал оттуда семячки и продолжал грызть их. Калитин смотрел на это мальчишеское, разухабистое — только б не испугаться! — утверждение мужской независимости, и взгляд ег смягчился. — Ну вот,— сказал он,— все в сборе. Посоветуемся. Кто из шофе ров лучше всех зерно от комбайнов возит? Может, подскажете? Преми ровать будем. — Все возють,—уклончиво сказал тот, кого Калитин назвал Тара сычем. — Осторожничаешь? Обидеть боишься кого-нибудь, Тарасыч. Мол передового назову, отстающий рассердится. Тарасыч сконфуженно молчал. — Бубнов Федор! — выкликнули из толпы.—-Тот почти что круг лые сутки мотается взад-назад. Он с Мельниченкой работает, от ег зерно возит. Вовсе неспящие мужики. — Это какой Мельниченко? Егор? — спросил Калитин. — Егор Палыч,— поправил кто-то. — Родственник твой? — спросил у юного шофера Калитин. — Брат. -— Старший? — Что ли, младший? — засмеялись девчонки. Парень самолюбиво прикусил губу, спрятал за спину колесо под солнуха. Уши его запылали. ! — А что? Борис мужик взрослый. Работник. Ты сам-то, Мельни ченко, как возишь? Не ругает тебя комбайнер? Не спишь ночью? спросил Калитин серьезно. — Посапывает кодысь,— сказал Тарасыч. Девчата загремели лопатами. — Зря вы на его! У Колмогорова не поспишь. — Не, не спит он. — Бегом он ездит... — Ему и присудить премию. 72 I