Сибирские огни, 1967, № 4

рослые травы, все тут упруго тянулось вверх и было сочным, могу­ чим, полным древней первобытной силы. Прохладные зеленые сумерки нависли над дорогой. — Хорошо как здесь! — вырвалось у Ольги Сергеевны.—Даже не знаешь, что лучше в Сибири — степи или леса. — Я люблю здесь бывать,— признался Калитин. — Почему же сердитесь? — Как видите, связь неудобная через реку. Ну и земли тут выпа­ дают из наших степных норм. Не очень пригодные для основных на­ ших культур — пшеницы и кукурузы. А сеять их все равно прихо­ дится. Калитин за время дороги еще ни разу не взглянул на Ольгу Сер­ геевну. Была меж ними неловкость. Что-то мешало непринужденности, с какой разговаривали они прежде. Кто же из них был виноват в этом? Ольга Сергеевна кляла себя. — Не понимаю,—1сказала она.— Зачем насиловать природу? — Верно,— улыбнулся уголком глаза Калитин.— С природой на­ до по любви договариваться. Как посмотрю на здешнюю кукурузу, например, чувствую свое ничтожество, как агроном и... как руководи­ тель тоже. Вот почему не люблю тут бывать. — Любите и не любите,—Ольга Сергеевна не вполне понимала, о чем говорил Калитин. Возле уха запищал комар. Тонко, назойливо. Жаркова отогнала и прижала его ладонью к ветровому стеклу. Пальны были длинные, нервные. Калитин посмотрел на незнакомую эту руку. Вспомнил, как она держала кисть и касалась ею того степного пейзажа на картоне, что-то исправляя в нем невидимое. Значит, и она бывает недовольна собой, своей работой. Это показалось Калитину почему-то несерьезным. Ведь можно ис­ править! Все можно исправить в картине, переписать. А тут попробуй впиши вместо хилой кукурузы — могучую, скажем, центнеров на пять­ сот с га. Не выйдет. — Вы всё так любите? Через хлеб? — спросила Жаркова. Машина запрыгала на корнях сосны. Калитин ухватился за руч­ ной тормоз. Тряхнуло так, что Ольга Сергеевна стукнулась обо что-то вверху.— Голова на месте? — спросил Калитин. — Не совсем,— рассмеялась Жаркова. Она на мгновение увидела Калитина в зеркале. Его всегдашний чуть насмешливый прищур, вздыбленные изломы бровей. — Все любите через хлеб,—сказала она с непонятной печалью. — Ага,—невнимательно, занятый машиной, бросил Калитин. В ее мозгу отпечатались вдруг слова, всплыли невесть откуда. Их нельзя было сказать. Закрыв глаза, она их просто думала: «Быть бы колосом... Зерном... Хлебным полем... Чтоб полюбил. Какое дикое, не­ умное, несбыточное желание». — Вы очень ушиблись? — возле самого ее лица встревоженно спросил Калитин. Она открыла глаза. Встретила его близкий взгляд. И тотчас же прикрыла веки, отвернулась. Ей стало страшно, что он прочтет те сло­ ва, все увидит. — Нет, нет,— сказала она,— Еще с утра побаливает голова. Лес расступался. Поплыли поляны первозданной свежести, с вы­ сокими цветами кипрея, белоголовника, горицвета. Осеннее спелое буй­ ство трав и цветов. 69