Сибирские огни, 1967, № 4

36 Поздно вечером Калитин позвал Серебровского из гостиницы, что­ бы сообщить о приезде Саши. Сделать это нужно было сразу, но Вадим Петрович ездил по сов­ хозам и пути их с Калитиным не пересекались. Говорить об этом почему-то было трудно. Превозмогая внутреннюю неловкость и множество других тягост­ ных ощущений, Калитин усадил Серебровского на стул возле своего стола, а сам мерял пыльными сапогами ковровую тропинку, нервно теребил волосы, то сбрасывая их на лоб, то заглаживая на затылок. Спросил, наконец, так, будто открыл дверь в незнакомый дом: — Ты не пытался? Не думал?.. Ты не собирался повидаться с сы­ ном? С Сашей? Калитин знал, что этой попытки не было. Серебровский вскинул недоумевающий взгляд на Калитина. Он не ждал и не хотел и боялся этого разговора. Когда-то они дружили вчет­ вером: Лиза, Лена, Вадим, Леонид. Ну и что? Почему он должен все время щипать свою совесть, оправдываться, объяснять? Такая триви­ альная история... Столь обычная. И давность лет. И уже черт знает что прожито и пережито после. Что же Леонид не понимает? Не понимает, что нельзя лезть в душу человека, когда этого не хотят. Провинциаль­ ная сентиментальность дружбы? Потом, ведь и дружба тоже в прош­ лом. Кто они сейчас друг для друга? Правда, Саша был какое-то вре­ мя в семье Леонида. И, конечно, у Серебровского есть какой-то долг по отношению к Леониду. Но все остальное, эти разговоры, право, ни к чему. ;— Н-нет... Не получилось у меня,— пробормотал Серебров­ ский.—Не по моей вине, поверь... Лена не хотела. Серебровский стал закуривать. Сломалась спичка, вторая была обгоревшей. Что за противная манера толкать в коробку сожженные спички! Калитин ходил по кабинету. Сапоги его были пыльными, чуть стоптанными. «Рабочие»,— подумал о них Серебровский. Очень давно, бог знает как давно, не носил он рабочих сапог. Вот таких пропыленных и стоптанных сапог агронома. И ладно. И аллах с ними, что не носил. Так что же Леонид ему хочет сказать? Я должен сообщить тебе,— сказал Калитин. Он прислушал­ ся.— Сообщить тебе... В приемной явственно послышались шаги, и в дверях встал Па­ ладин. Необычно, болезненно усталый. Доброй ночи, глуховато поприветствовал он. Стянул плащ и стал устраивать его на столбике вешалки у дверей. Плечи его были опущены, грузны. Как прогноз? — спросил он, доставая платок из кармана пла­ ща и протирая им щеки, нос, глаза и шею. — Пылища! Я не помешал? Только сейчас он обнаружил, что Калитин не один,—Доброй но­ чи,— повторил он уже для двух. Паладин посмотрел на часы. Шел первый час ночи. — Из обкома был звонок? Пока нет. Вот жду... Знакомьтесь,— предложил повеселевший вдруг Калитин.— Вадим Петрович Серебровский, пропагандист твер­ дых и сильных пшениц, однокашник по Тимирязевке и... по детству. 60